Истории, рассказанные у камина (сборник)

«Оркестр был огромным, музыкантов – примерно столько, сколько зрителей помещается в Альберт-холле {79}. Дирижер и певцы находились справа от меня (правда, после того, как они начали играть, я поняла, что они окружают меня со всех сторон), слева же расположилась большая группа струнных. Они играли мелодию, похожую на финал какой-то классической симфонии, но только очень быструю, такого темпа я еще никогда не слышала. Как будто целое море смычков то опускалось, то поднималось. Пока я на них смотрела, произошло нечто неожиданное. У меня возникло такое ощущение, будто мои зрение и слух слились в единое чувство, мне показалось, что я стала «видеть» вибрации, идущие от этих скрипок. Вы, наверное, помните, какой туман висит над Ниагарским водопадом. Вот такое же блестящее облако стало плавать над музыкантами. Еще меня поразила идеальная слаженность оркестра. Огромная группа музыкантов думала и двигалась как единый организм. Все это не шло ни в какое сравнение с тем, что я когда-либо слышала наяву, настолько, что я готова была раствориться в этом звуке. Музыка превосходила мое собственное чувство прекрасного. Это было восхитительно. Конечно, в жизни я все время думаю о музыке, репетициях, так что в таком сне нет ничего удивительного. Но мысль о том, что можно видеть звуковые вибрации, никогда раньше не приходила мне в голову, и это было самое яркое впечатление во всем сне».

Хотя леди об этом известно не было, но близкая связь цвета и звука всегда казалась нам характерным свойством жизни в загробном мире. Я легко могу найти дюжину иллюстраций этого факта среди рассказов о жизни после смерти, которые описывают то, что ожидает нас там. Общая идея исполняемой совместно музыки также характерна. «Я играю в оркестре, и для меня это настоящее счастье». Такое послание я сам недавно получил от одного своего знакомого, который был любителем музыки. Лестер Колтман, гвардеец, в том, что принято считать его рассказом о загробной жизни, говорит:

«Мое главное увлечение здесь – оркестровка, – и добавляет: – Перейдя сюда, я некоторое время не мог решить, чему себя посвятить, науке или музыке. После долгих и серьезных размышлений я пришел к выводу, что музыкой буду заниматься в свободное время, а основным моим делом должна стать наука во всех ее проявлениях».

Можно сделать общее замечание: свидетельства исследователей психического сходятся с христианской традицией в идее о том, что музыка играет большую роль в высших сферах.

В следующем послании, которое попадает ко мне в руки, рассказывается о гораздо менее возвышенных материях. Это письмо из Калифорнии, от американца, живущего в Сан-Хосе, которому снятся имена.

«Я обнаружил, что, если есть скаковая лошадь с таким именем, то в девяти случаях из десяти она выигрывает. Сам я скачками не увлекаюсь и последний раз на ипподроме был двадцать лет назад».

Следующее письмо тоже о скачках. Прислал мне его отставной капитан из Ирландии. Он пишет, что видит не имя, а картинку, но сам он ставок никогда не делает, поэтому информацией этой не пользуется (букмекеры {80}ему должны быть благодарны!). Проверив его результаты, я установил, что победителя угадывает он нечасто, но лошади его неизменно приходят вторыми. Конечно, при только визуальном образе лошадей угадывание их имен превращалось в довольно интересное занятие, похожее на игру в шарады-пантомимы {81}, но было и такое, что в момент пробуждения он слышал голос, отчетливо произносивший имена. Как объяснить подобное? Может быть, это всего лишь игра воображения, сопровождающаяся совпадением? Или во всем этом есть какая-то сверхъестественная подоплека? На другую чашу весов нам придется положить все те многочисленные сны, которые обманывали нас. Только в прошлом году я, доверившись предсказанию своего друга, сделал ставку на дерби {82}и в результате обеднел на пять фунтов.

Следующее письмо возвращает нас к суровым дням войны. Оно от англичанки, живущей в Финляндии. Ее младший брат погиб на фронте во время одной из последних битв, когда их части на рассвете пошли в наступление. Именно в этот час леди испытала во сне все те чувства, которые пережил ее брат. Ей представилось поле боя, она слышала выстрелы и видела старого усатого немца, который бросил что-то (скорее всего, бомбу), что сразило ее. Через несколько дней ей приснился другой такой же яркий сон, в котором испускающий сияние дух вел ее по обсаженной тополями французской дороге, пока наконец не остановился у того места, где лежало мертвое тело ее брата. Леди утверждает, что, когда ей это приснилось, она считала, что брат ее находился в учебной части, а не на передовой. Официальное сообщение о его смерти пришло только после заключения перемирия. Примеров, подобных этому, так много, что ни один здравомыслящий человек не станет их отрицать. Однако объяснить подобное не так-то просто, ибо даже для того, кто полностью принимает спиритическую веру, многое остается непостижимым.