Читаем Истории, рассказанные в темноте (ЛП) полностью

   Быстрым шагом направился к своему дому. Хорошо одетая, красивая женщина шла ему на встречу. Отраженный от аптечной витрины зеленый свет упал на ее лицо, когда она проходила мимо, и его вновь охватил ужас. Он едва сдержался, чтобы не закричать. Он еще ускорил шаги, но отвратительный свет виднелся всюду, словно преследовал его.



   "Молчи", - бормотал он себе под нос. - "Успокойся, не будь идиотом!"



   Рядом оказался итальянский ресторан, он вошел и выпил пару рюмок коньяка. Только тогда он смог продолжить свой путь. Завернув за угол, он оказался рядом со своим домом и внимательно посмотрел вверх. Все окна были темными, за исключением одного, смотревшего на него зеленым глазом. То самое окно! Он прислонился к фонарному столбу, чтобы не упасть. Он пробормотал:



   - Зеленый... зеленый... там кто-то есть!



   Какой-то рабочий проходил мимо; он услышал его бормотание, взглянул на него с любопытством и последовал дальше.



   Зеленый свет преследовал и манил его. Потом появились другие огни, красный, белый. Должно быть, кто-то поднимался и спускался по лестнице. Могла ли она подняться с дивана? Разве может ходить мертвая женщина? Его голова разрывалась! Две жилки, поочередно, как две ноты на фортепиано, бились в мозгу, все сильнее и сильнее! Что за шум? Они слились в одну, снова зазвучали вразнобой, и бились! бились! Что это за шум? Этот шум раздавался отовсюду, и это был звук шагов сбегающихся людей. Спешили мальчишки с возбужденными глазами на бледных лицах, неряшливо одетая, смеющаяся женщина и маленький сморщенный человечек с лицом хорька, который кашлял на бегу. Раздался полицейский свисток.



   Перед дверью дома образовалась черная масса, все увеличивавшаяся и увеличивавшаяся. Толпа людей, за спинами полиции, волнами подавалась то вправо, то влево.



   Полиция! Сейчас его обнаружат. Ему надо уходить, а не ждать, пока это случится. Но зеленый свет не отпускал его.



   - Погасите свет! - закричал он.



   Его никто не услышал. Зеленый свет замерцал и приблизился. Он должен туда попасть. Но он находился на самом краю толпы.



   Почему бы им не дать ему дорогу? Разве они не слышат, что его зовут? Он стал с трудом протискиваться, раздвигая толпу. Послышались сердитые голоса, шум вокруг становился все громче и громче. Он схватил за шею какую-то женщину и отшвырнул ее в сторону. Она закричала. Кто-то ударил его по лицу, он попытался ответить. Земля бросилась ему в лицо - он упал. Воздух вокруг стал зловонным и удушливым. Он попытался встать, но это ему не удалось. Еще попытка, еще и еще - и вот он встал, в разорванном пальто, грязный, в крови и плевках, и взвыл, как сумасшедший.



   - Дорогу, черт вас всех побери! В стороны!



   Толпа ревела и бушевала вокруг него. Он наносил удары, получал удары, снова наносил. Глаза его застилала струившаяся кровь, но даже сквозь нее он видел зовущий его зеленый свет.



   А затем наступила тишина. Вокруг него оказалось несколько полицейских, и один из них, сжав его руку, спросил, что он тут делает. Он расплакался, всхлипывая, как ребенок.



   - Возьмите меня, - прошептал он, всхлипывая, - этот зеленый свет... это мертвая... она зовет меня...



   Полисмен на мгновение опешил. Вся толпа, в молчании, застыла на мгновение. Внезапно один из мальчишек с бледным лицом прошептал:



   - Да ведь это тот самый пьяница...














ПРИТЯЖЕНИЕ







   (После дознания о смерти преподобного Ингрэма Шеллоу, застрелившегося на кладбище Сент-Джонс, Илворт, Бердфордшир, вечером 14 октября, в его деревенском доме был найден документ, который и публикуется ниже. Следует добавить, что причиной самоубийства следствие считает внезапное помутнение рассудка).





Перейти на страницу:

Похожие книги

Можно
Можно

Каждый мужчина знает – женщину можно добиться, рассмешив ее. Поэтому у мужчин развито чувство юмора. У женщин это чувство в виде бонуса, и только у тех, кто зачем-то хочет понять, что мужчина имеет в виду, когда говорит серьезно. Я хочу. Не все понимаю, но слушаю. У меня есть уши. И телевизор. Там говорят, что бывают женщины – носить корону, а бывают – носить шпалы. Я ношу шпалы. Шпалы, пропитанные смолой мужских историй. От некоторых историй корона падает на уши. Я приклеиваю ее клеем памяти и фиксирую резинкой под подбородком. У меня отличная память. Не говоря уже о резинке. Я помню всё, что мне сообщали мужчины до, после и вместо оргазмов, своих и моих, а также по телефону и по интернету.Для чего я это помню – не знаю. Возможно для того, чтобы, ослабив резинку, пересказать на русском языке, который наше богатство, потому что превращает «хочу» в «можно». Он мешает слова и сезоны, придавая календарям человеческие лица.Град признаний и сугробы отчуждений, туманы непониманий и сумерки обид, отопительный сезон всепрощения и рассветы надежд сменяются как нельзя быстро. Как быстро нельзя…А я хочу, чтобы МОЖНО!Можно не значит – да. Можно значит – да, но…Вот почему можно!

Татьяна 100 Рожева

Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Рассказ