Истории с географией

А вот мысли, ворочавшиеся в ее голове, никак нельзя было назвать чистыми и милыми. Как будто кто-то повернул в мозгу тяжелый вентиль вроде тех, которые ставят на газовых баллонах. Бронислава слышала, что в городах на материке давно уже перешли на солнечные батареи вместо газа. Но ни в одном из островных городков, где ей приходилось жить, — а Бронислава за свою жизнь успела полюбоваться и на китов в Тихом океане, и на северное сияние, — девушка подобного чуда не встречала. Да и к чему эти солнечные батареи, новые, ненадежные, когда на остров каждые две недели приходит газозаправщик?

И газ начал просачиваться в ее душу — тоненькой струйкой, с негромким свистом и сипением.

Газ, не имеющий цвета и запаха, но отравляющий все на своем пути.

Конечно, Брониславе хотелось, чтобы Влад остался в живых. Никто не пожелает смерти своему парню. Но в этот момент девушка впервые подумала не только о том, что Влад будет жить, но и том, как он будет жить. Она словно увидела, как Влад ласкает эту нафуфыренную, набеленную куклу. В груди Брониславы поднялась горячая волна.

“Дитрих согласится, — подумала девушка. — Конечно, он согласится. Он же больной. Псих. И таблетки не принимает”.

Влад замолчал и отвел взгляд в сторону, чтобы больше не видеть жуткой оранжевой звезды. Он ожидал чего угодно в ответ на свою просьбу. Но только не смеха. Негромкого, сдержанного, издевательского смеха. Влад вскочил, сжимая кулаки.

— Сядь, — сказал Дитрих и качнул парализатором. Никитский опустился на табурет. “Где он, интересно, достал эту штуку”, — подумал Влад, неприязненно глядя на оружие.

— Убить тебя, — продолжал Дитрих и покачал головой. Он произносил слова медленно, чуть нараспев. С любопытством посмотрел на Влада, усмехнулся. — Ну и чистоплюй же ты… Сколько ей лет?

— По-моему, Тран Ле Чин на год младше меня, — неуверенно ответил Влад.

— За три года многое можно успеть, — сказал Дитрих. — Если бы я был на твоем месте, я бы такой фигней страдать не стал. Да, ты ей будешь лизать все, включая задницу и пальцы ног. Она, конечно, вывернет тебя, как захочет. Но ведь и ты ее раком будешь ставить. Каждую ночь. Они нас двести лет уже имеют, как хотят, так почему бы тебе… Кстати, а еще можно…

Обомлевший Влад слушал, что еще, по мнению Дитриха, можно сделать с Тран Ле Чин. Не то чтобы все излагаемое было для него новостью, но в голове Влада этот раздел физических упражнений как-то не совмещался с понятием “дочь Вана”. Дитрих увлекся и зачастил. Иногда он спотыкался в словах и шипел почти как змея, стремясь перепрыгнуть на следующее. Влад догадался, что обычно Дитрих говорит медленно для того, чтобы не заикаться. Никитский заметил, что простыня рядом с парнем тихонько зашевелилась. Влад вспомнил, что видел на столе две тарелки.

Из-под простыни появилась всклокоченная голова. Лицо пересекали красные полосы и пятна, словно по нему проскакала стая мангустов, — до того, как ее разбудил голос Дитриха, девушка сладко спала. Именно поэтому Влад не сразу узнал Хельгу.

— Так вот о чем ты думаешь? — яростно спросила она.

— О, м-милая, так ты уже проснулась…

— И когда ты меня… Думаешь, значит, какой ты здесь сильный и могучий? Крутой такой? Да?

Но Дитрих не смог бы ответить, даже если бы хотел. Хельга схватила его за горло обеими руками и ударила головой в лицо.

Дверь распахнулась, и на полянку выбежал Влад. Вслед ему неслись какие-то слова на немецком, явно не комплименты. “Значит, отказал”, — подумала Бронислава и ощутила горькое разочарование. Девушка поморщилась — немецкий никогда не нравился ей из-за сочетаний хрипящих согласных, а сейчас это и вообще звучало так, как будто дракон средних размеров прочищал горло.

Влад остановился рядом с Брониславой.

— Пойдем домой? — участливо произнесла она.

Девушке пришлось повысить голос, чтобы Влад ее услышал.

— Нет, — произнес он. — Подождем немного. Пусть они разберутся…

— Они? — переспросила Бронислава.

И только в этот момент поняла, что из берлоги Дитриха доносятся два голоса. Влад сел на корточки, упер руки в колени. Ругань сменилась отчетливыми звуками такого характера, что Бронислава, покраснев, предложила:

— Может, пойдем погуляем пока? Это ведь на полчаса, не меньше.

— Да, пожалуй, — прислушавшись, неохотно согласился Влад.

Он выпрямился.

В этот момент на пороге дота показалась взъерошенная Хельга. Бронислава уставилась на нее с нескрываемым изумлением.

— Заходите, — сказала Хельга приветливым тоном, никак не вязавшимся с ее мрачным видом. — Дитриху надо подумать. А мы пока чаю попьем.

Подростки вошли в дот. Хельга полезла в навесной шкафчик за чашками.

— Давай я тебе помогу, — сказала Бронислава.

— Достань из холодильника пирожки, — ответила Хельга.

Влад устроился за столом. Слушать болтовню девушек было невыносимо. “Господи, но что тут думать, — стиснув зубы, рассуждал подросток. — Да или нет, вот и все, что от него требуется. Садист…” Дверца шифоньера была аккуратно прикрыта. Дитрих сидел на полу у дальней стены, под надписью, которую Никитский в свое первое посещение не заметил.