Истории, связанные одной жизнью

Море было неспокойным, и многих, в том числе меня, укачало. После этого на долгие годы я был уверен, что подвержен морской болезни. Впечатлений от пребывания в лагере было немало. Главным же для меня обстоятельством было то, что я впервые, если не считать один день в упомянутом детском саду, оказался один, без родителей. В этом было и что-то значительное, и что-то грустное. Поэтому можно представить мою радость, когда неожиданно в нашем лагере появился все тот же Соломон, который работал в это время завхозом в пионерском лагере в Архипо-Осиповке, в нескольких десятках километров от нас. Он не только меня разыскал, но и притащил большой брусок сплющенных соевых конфет “Кавказские”. Моя жена знает, что всю жизнь моими самыми любимыми были, да и остались поныне, именно эти конфеты. Запомнились также утренняя побудка горниста, походы в горы, переход через ущелье по висячему выскакивающему из-под ног мостику.

Летом 1940 года маме предложили открыть зубоврачебный кабинет в станице Усть-Быстрянка, расположенной на берегу Северного (Северского) Донца. Мама решила совместить необходимое с полезным и взяла с собой нас с Инной. Отдых получился замечательным. Тишина, зеленая, богатая фруктами и овощами, казацкая станица, я там впервые сел на лошадь и впервые с нее упал, чистейшая прозрачная речка и. хорошее настроение молодых здоровых людей. Лодка и рыбная ловля. Левый берег Донца был каменистым и крутым, и я там научился не бояться нырять вниз головой со значительной высоты. И незабываемая полуденная сиеста – отдых в тенистом саду.

Запомнилось одно событие – наша поездка в колхоз за медом, сметаной и фруктами. Мы переправились на общественной лодке на другую сторону реки и прошли по полям один-два километра. Все было спокойно и хорошо. Однако на обратном пути погода резко испортилась, подул ветер, пошел дождь. А когда мы подошли к реке, то увидели, что она, как в сказке Пушкина, не на шутку разбушевалась. Общественная лодка находилась на нужной для нас стороне реки. Но по реке ходили большие волны выше борта нашей лодки, сильный ветер и, к тому же, уже смеркалось. Никого ни на этой стороне, ни на той. Что делать? Ждать? Кого и сколько? И я предложил: поехали. То, что предложил я, мальчишка четырнадцати лет, в этом ничего удивительного не было, но то, что мои взрослые спутницы не побоялись и согласились – это уже потом, когда я мысленно восстанавливал ситуацию, вызывало удивление. Должен сказать, что я, понимая серьезность ситуации, все делал вполне правильно. Я поставил лодку носом против волны и как можно спокойно, но это мне стоило больших усилий, подгребал к противоположному берегу. Нас качало, волны доходили до кромки борта, но вода в лодку не попадала. Нас отнесло довольно далеко от места стоянки лодки, но все было благополучно. А что, если…

Возвращаюсь по времени немного назад. В 1934 я пошел в школу. Мне было уже “далеко” за 8 – восемь с половиной. Семилеток тогда в первый класс не принимали, а в “нулевку” – подготовительный класс – родители меня благоразумно не отдали, хотя мой товарищ Сеня все же туда угодил. Мы немного “заотдыхались” в Горячем Ключе и вернулись в Ростов только в конце сентября, когда занятия в школе уже шли почти месяц.

Я не был на первом уроке, но все равно впечатление от знакомства со школой запомнил. Запомнил и значительную часть соучеников, с которыми мне пришлось проучится семь довоенных лет². Школа наша размещалась на краю самого большого в Ростове рынка, или как говорят на юге – базара. Место достаточно бойкое, базарное, особенно весной, когда начинали функционировать карусели и другие аттракционы, и все мысли учеников были сосредоточены на то, как бы “проканать” – проскочить на аттракцион бесплатно. Но наружная базарная обстановка ни в коей мере не отражалась на учебном процессе и порядке, царившем в школе.

Дело в том, что наша школа – это бывшая гимназия, и большинство педагогов, еще достаточно молодых, были преподавателями этой гимназии, и гимназический дух еще не полностью выветрился. Кстати, именно в этой гимназии училась в свое время моя мама. В нашей школе училась и моя сестра Инна. Встречались мы с ней в школе редко, потому что учились в разных сменах – я в первой, она во второй. Но я был горд, когда оказывался в окружении старшеклассников -