Истории, связанные одной жизнью

Летом ученый совет отдыхает, но я успел до каникул выполнить важную процедуру – представление готовой диссертации. На заседании ученого совета была определена дата защиты – 10 декабря, а также объявлены официальные оппоненты. В качестве таковых были назначены Евгений Павлович Попов, известный ученый в области теории автоматического управления, профессор Военно-Воздушной Академии им. Можайского, генерал-майор, и капитан первого ранга Николай Иванович Королев, специалист по самонаведению, преподаватель Военно-Морской Академии. Время двигалось к финишу, настроение было хорошее, но тут до меня дошел слух, что в одном военном институте тоже пришли к использованию найденного мною математического аппарата исследования задач самонаведения. Я поехал в этот институт, где меня познакомили с их работой. Действительно, они вышли на близкий к моему метод и это, безусловно, уменьшало оригинальность моей разработки. Однако через некоторое время я успокоился: круг конкретных задач, решаемых мной с помощью этого аппарата, был значительно шире, чем у них. Кроме того, в моей работе было получено также несколько важных результатов, основанных на использовании совсем других подходов и методов. Так например, мною были определены условия, при которых снаряд, даже имея запас по скорости, не сможет выйти на цель. Все это так, но мое победное настроение немного поугасло.

Защита прошла нормально, были хорошие отзывы, и ученая степень кандидата технических наук была присуждена мне единогласно. Доказательством того, что голосование ученого совета было в тот день не автоматическим, служит тот факт, что за второго защищавшегося аспиранта, Петра Фомина, было подано два голоса “против”. Отмечу здесь один факт. Я пригласил на свою защиту Владимира Ивановича Зубова, к тому времени уже доктора физико-математических наук. Зубов обещал прийти на защиту и, если понадобится, поддержать, но не пришел. Несколькими месяцами раньше состоялась защита диссертации Измаилом Ингстером, моим приятелем, начальником лаборатории, в которой протекала основная деятельность Зубова в нашем институте. Единственный человек, который выступал, причем выступал очень резко, против присуждения Ингстеру ученой степени, был Зубов.

Так вот, отсутствие Зубова я расценил как его нежелание выступить аналогично и на моей защите, а что касается поддержки таких людей, как я, не своих, то это, видимо, никак не входило в его правила. Тем не менее, на протяжении ряда лет позже этих событий мы с ним имели некоторые контакты, внешне он всегда был очень доброжелателен, даже дружествен. Однажды он пригласил меня к себе домой и показал свою книгу, выпущенную в Лондоне на английском языке. Я обратил внимание на то, что комнаты в его квартире были перетянуты веревками, предназначенными для облегчения перемещения и ориентировки слепого человека. У Владимира Ивановича и его жены, Александры Федоровны, было шесть детей, все мальчики. Это не помешало Александре Федоровне защитить не только кандидатскую, но и докторскую диссертацию. В предисловии к книге, которую мне показал Зубов, автор благодарил меня за помощь в написании этой книги. “Ты видишь, как я тебя ценю, и ты всегда можешь на меня рассчитывать, если в этом будет необходимость”.

И такая необходимость появилась в 1969 году. Мой сын, Миша, после окончания одной из лучших в Ленинграде математической школы, решил поступать в Политехнический институт. Других интересов у него тогда еще не было, но вера в себя, и не без основания, была всегда, и он решил поступать на самый престижный факультет – физико-технический. Дальше можно не объяснять, чем это закончилось, но, тем не менее, мы все были очень расстроены. И я от безвыходности решил обратиться к Зубову, но не потому, что забыл о его “помощи” десятилетней давности. Зубов к этому времени возглавил вновь открывшийся в Петербургском университете факультет прикладной математики. Я не успел закончить фразу, как Владимир Иванович заявил примерно следующее: “Даже если бы мне разрешили взять только одного человека, то этот человек был бы твой сын, Юрий Овсеевич”. И, действительно, он сразу же подключил к этому делу своего заместителя, тот пригласил Мишу на собеседование. Миша им понравился и, вроде, оставались только формальные процедуры. Но они тянулись и тянулись и, наконец, Зубов позвонил мне и сказал “Я узнал, Юрий Овсеевич, что в университете – он назвал одну приволжскую республику – в этом году большой недобор.”