Истории Темной Стороны

Темнота исчезла в тот момент, когда дверь закрылась за нами и яркий, почти болезненно резкий свет осветил комнату, в которую мы вошли. Нас окружали массивные стальные стены, более сорока футов в длину, и даже пол и потолок были сделаны из такого же, ярко блестящего, металла. Наши искажённые изображения таращились на нас со сверкающих стен. Мёртвый Мальчик стоял посреди комнаты, воинственно озираясь вокруг, готовый поразить что угодно, что двинется или просто косо посмотрит на него, но там были только мы. Не было никакого видимого выхода, а когда я оглянулся назад, исчезла даже дверь, через которую мы вошли.

— Я не понимаю, — сказала Лайза. — Эта комната чертовски больше, чем должен быть фасад магазина.

— Здания в Тёмной Стороне зачастую гораздо больше внутри, чем снаружи, — пояснил я. — Это единственный способ, которым мы можем всё втиснуть.

Не было никакого явного источника для сильного резкого света, наполняющего стальную комнату. Воздух был сухим и безжизненным, а единственные звуки исходили только от нас. Я подошёл к ближайшей стене и, не прикасаясь, тщательно осмотрел её. Вблизи металл покрывали тусклые чертежи, бесконечные линии в бесконечных запутанных схемах, будто… нарисованных. Схемы медленно двигались, незначительно изменяясь под моим взглядом, искривляясь и поворачиваясь, когда они преобразовались в совершенно другие комбинации. Словно стена размышляла или мечтала. Я махнул Мёртвому Мальчику и Лайзе, чтобы они присоединились ко мне и показал на схемы. Мёртвый Мальчик просто пожал плечами. Лайза посмотрела на меня.

— Это что-то значит для вас?

— Нет… само по себе, — сказал я. — Может, какая-то форма иероглифов будущего. Может, какой-то вид пластичных схем. Но это определённо не отсюда. Это — технология будущего, машинный язык из будущей временной линии… Ходят слухи, что «Кремниевые Небеса» — на самом деле одна большая машина, содержащая в себе всё.

— И мы только что вошли прямо в неё, — сказал Мёртвый Мальчик. — Большая. Кто-нибудь прихватил консервный нож?

Он наклонился поближе, изучая чертежи на стене и потыкал их длинным бледным пальцем. Сине-серые линии перепрыгнули со стены на его палец и закишели по всей его длине. Мёртвый Мальчик машинально отдёрнул палец и линии схем далеко вытянулись со стены, упрямо цепляясь за мёртвую плоть. Они ползали по всей его кисти и распространялись по руке, всё время разрастаясь и умножаясь, искривляясь, скручиваясь и подпрыгивая в воздух. Мёртвый Мальчик захватил полную пригоршню этих штук, оторвал их, а потом сунул в рот. Мёртвый Мальчик всегда был сторонником прямого подхода. Он задумчиво жевал, оценивая букет. Сине-серые линии заскользили вниз по его руке и перескочили назад на стену, снова став спокойными и вялыми.

— Интересно, — сказал Мёртвый Мальчик, жуя и глотая. — Думаю, нужно немного посолить.

Я предложил ему немножко соли, но он засмеялся и отказался.

Лайза издала внезапный мучительный звук и её ноги начали подкашиваться. Я схватил её за руку, чтобы удержать, но, думаю, она даже не понимала, что я был там. Её лицо побледнело и покрылось потом, а рот дрожал. Её глаза не двигались — взгляд был устремлён на нечто, видимое только ей. Она выглядела так, словно только что увидела свою смерть, близкую и кровавую. Я поддержал её, крепко схватив за обе руки и громко назвал по имени, прямо в лицо. Её глаза опять сфокусировались и она снова утвердилась на ногах. Я отпустил её руки, но она просто стояла на месте, несчастно взирая на меня.

— Что-то плохое собирается произойти, — сказала она негромким, безнадёжным голосом. — Что-то по-настоящему плохое…

Десяток роботов тихо поднялся из металлического пола, словно сформировавшись из блестящей стали. Ещё больше роботов вышло из четырёх стен и спустилось с потолка. Видимо, у «Кремниевых Небес» всё-таки имелись силы безопасности. Роботы окружили нас со всех сторон, молчаливые и неумолимые, массивные механические конструкции, человекоподобные лишь в самых общих чертах. Лайза отпрянула мне за спину. Мёртвый Мальчик и я быстро переместились, чтобы она находилась между нами.

Долгое время роботы совершенно неподвижно стояли на месте, словно снимая с нас мерку, или, может, проверяя нашу внешность по своим записям. Они имели приблизительно человеческую форму, но никакой человеческой эстетики в них не было. Они были исключительно функциональными, созданными для определённой цели и ничего больше. Всякая всячина, соединённая вместе без обшивки, всё их функционирование выставлялось напоказ. Там были кристаллы, керамика и другие штуки, двигающиеся внутри них, в то время, как странные индикаторы загорались и гасли. Из них везде торчали детали с острыми краями, наряду со всеми видами оружия, от острых лезвий и циркулярных пил до энергетического оружия и грубых цепких рук. У них не было ни лиц, ни глаз, но все они ориентировались на нас троих. Они знали, где мы находились.

Множество штук у них не имели вообще никакого смысла для человеческих глаз и человеческого восприятия. Поскольку в их создании человеческая наука не участвовала.