Истории замка Айюэбао

— Без красного шёлка не будет нужной атмосферы, у нас же праздник. И ещё: во время запевок вы должны будете подойти поближе к микрофонам и поднять руки, вот так. — Очкастый продемонстрировал, как нужно поднять руки.

Чтобы не мешать репетиции, Оу Толань и Чуньюй Баоцэ отошли подальше, а затем вышли с площадки. Чуньюй Баоцэ всё ещё пребывал под глубоким впечатлением от увиденного представления с запевкой; из далёкой молодости до его ушей вновь донёсся клич из каменоломни… Он сказал:

— Как было бы здорово, если бы вы записали эту «парусную запевку».

Она кивнула, давая понять, что не упустила эту возможность.

— Похоже, завтра нас ждёт внушительное зрелище, жду не дождусь, — сказал он.

— Это точно, в последние годы такие мероприятия проводятся всё с большим размахом, но, к сожалению, теперь делают слишком сильный упор на шоу. На самом деле настоящие запевки совсем не такие. К примеру, та, которую мы только что слышали: по большей части мелодия прослеживается слабо, а ритмика сильная, и это лишь подчёркивает практическое назначение запевки. Только когда выполняется не очень тяжёлая работа, запевка может быть лиричной, с плавной мелодией… Слышали? В этой запевке каждые два такта составляли структурную единицу, на протяжении всей песни шло чередование, двадцать тактов составляют музыкальную строфу, а вся песня состоит из трёх музыкальных строф. На двадцатом такте происходило смягчение, а затем темп ускорялся… — Она увлечённо объясняла тонкости построения запевки, но тут почувствовала на своём лице обжигающий страстью взгляд и умолкла.

— А, вот оно как! Вы так многому могли бы меня научить… — сказал Чуньюй Баоцэ с искренним восхищением, стараясь при этом держать подобающую дистанцию. — А я, пока слушал запевку, позабыл обо всём на свете; мне казалось, я стою в порту после дождя, сердце так и замирало…

Они, как и условились, поужинали в гостинице за счёт Оу Толань. После ужина Чуньюй Баоцэ предложил ей прогуляться по берегу, и она согласилась. Улицу освещали редкие фонари, но, к счастью, вскоре взошла луна. На прохладном берегу людей было совсем мало, и те в основном приезжие — они бродили небольшими компаниями по двое или по трое. Чуньюй Баоцэ и его спутница говорили мало, просто неспешно брели в тишине. Этим вечером председателя охватило особое чувство: его волновали эта яркая луна и эти люди, бродившие под её лучами. Ему чудился беззвучный диалог, струящийся в такт серебристому лунному свету, спокойный и неспешный. В воздухе разливался аромат, похожий на благоухание роз, и мало-помалу затапливал всё вокруг. Ощущение счастья было настолько густым и удушающим, что он немного расстегнул куртку.

— Я всё лучше начинаю понимать, почему вы не хотите уезжать из деревни, вам нравится море. Маленькие местечки действуют на человека благотворно, а большие, напротив, высасывают энергию. Какой вечер, как здесь тихо и спокойно… — Чуньюй Баоцэ хотел сказать ещё что-то, но подумал, что это неважно.

Оу Толань смотрела на иссиня-чёрную поверхность моря, освещаемую луной:

— Вот здесь настоящие просторы!

Побродив час с лишним, они вернулись в гостиницу. Чуньюй Баоцэ поднялся на второй этаж и в коридоре столкнулся с женщиной в шляпе с перьями. Он посторонился, пропуская её, но она замешкалась и застенчиво взглянула на него:

— Господин, мы, стало быть, соседи!

Оказалось, она живёт на втором этаже в восточном номере, прямо над номером Оу Толань. Проходя мимо неё, он разглядел, что её большие круглые глаза — с отдающей в желтизну конъюнктивой. Ей было за тридцать, и над верхней губой виднелась густая сеть морщинок. Спускаясь по лестнице, женщина оглянулась и загадочно кивнула.

Той ночью он и так спал не очень крепко, да ещё, как только забрезжил рассвет, снаружи донёсся шум. День предстоял незаурядный, на улице с раннего утра звучали репродукторы. Подождав немного в пустой столовой, Чуньюй Баоцэ позавтракал один. Затем он вернулся в номер за кое-какими вещами, немного постоял в нерешительности у двери в глубине коридора на первом этаже и в конце концов постучал. Едва открыв дверь, хозяйка номера сказала:

— Пора выходить. Спалось так себе, так что я встала рано…

Выглядела она отлично, по её лицу незаметно было, что она плохо спала.

— А, ну да, да, — поддакнул он.

Он несколько раз за ночь просыпался и слышал в коридоре чьи-то крадущиеся шаги. Один раз он не выдержал и выглянул за дверь, но ничего не увидел. Тогда он понял, что ему просто послышалось.