Истории замка Айюэбао

Рано утром выпало чуть-чуть снега — так мало, что он даже не укрыл землю целиком. Тем не менее Чуньюй Баоцэ обрадовался и захотел прогуляться. Экипировался как следует: шапка из меха выдры, шарф, пальто из флока и меховые сапоги. Прогулявшись в одиночестве, он запрыгнул в шаттл. Постояв немного перед своим имением на склоне горы, он развернулся, взглянул на собственные следы, оставленные на тонком слое снега, и о чём-то задумался. Величавые молчаливые сосны, смешанный лес, тишина и покой, не нарушаемые даже пением птиц, — здесь действительно как в храме; да, такая обитель больше годилась для божества и для поклонения ему, нежели для человека.

Покинув склон, Чуньюй Баоцэ двинулся на восток. На извилистой дорожке перед замком стоял человек. Узнав секретаря Платину, председатель развернулся и пошёл в другую сторону. Он снова вспомнил тот день, когда услышал музыку, исполняемую на скрипке, но где уж её было разыскать. В этот момент где-то сзади раздались звуки быстрых шагов, и его нагнал Платина, выдыхавший облачка белого пара.

— Ты знаешь тех девушек, что танцам учатся? — спросил он у секретаря.

Платина кивнул. Они легко отыскали то просторное и тёплое здание. У девушек, казалось, по-прежнему была весна. За те несколько дней, что он их не видел, их шеи действительно стали длиннее: девушки тянулись вверх, будто стремились взлететь в бескрайнее небо.

— Молодость — прекрасная вещь, которую не купишь ни за какие деньги, — изрёк Чуньюй Баоцэ, обращаясь к стоявшему рядом Платине.

Тот растерянно посмотрел на своего шефа, словно перед ним был философ.

Выйдя из здания, Чуньюй Баоцэ велел секретарю срочно подыскать ему художника. Платина сказал, что такого добра навалом. И действительно — всего через день ему привели мужчину за сорок с окладистой бородой и длинными волосами, ниспадающими на плечи. Мужчина достал визитку и целую стопку картинок. Скользнув взглядом по визитке, пестревшей титулами «международный» и «знаменитый», Чуньюй Баоцэ отложил её в сторону:

— Я позвал вас, чтобы вы набросали эскиз для статуи морского божества. Сможете?

Мужчина почесал в затылке и расплылся в улыбке:

— Это несложно, но вам, начальник, придётся описать более детально, что вы хотите получить.

— Вы слышали о Второй Барышне?

— Нет, это чья такая? Было бы здорово иметь фото.

Чуньюй Баоцэ удручённо повесил голову. Художник опередил его:

— Если нет фото, тогда мне надо пойти в храм и обдумать всё на месте. Значит, божество — женщина, богиня, да, начальник? Гм, понятно.

Чуньюй Баоцэ махнул рукой, и Платина уже собрался увести художника, но едва они отошли на несколько шагов, как хозяин снова подал голос:

— Стойте. — Пристально глядя на художника, Чуньйю Баоцэ сказал: — Я могу вам дать кое-какие иллюстративные материалы, но вы должны, всё изучив, сразу же вернуть их мне, копировать не разрешаю.

— Вон как… — Художник потеребил бороду. — Ну что ж, согласен.

Три дня спустя эскиз статуи был готов. При взгляде на него у Чуньюй Баоцэ перехватило дыхание. Он не обратил внимания на диковинную и замысловатую одежду богини, его взгляд был прикован к её глазам. Лицо было нарисовано по фотографии Оу Толань, напечатанной на обложке её книги; да, ошибок быть не могло, это была она, она смотрела прямо на него и, казалось, вот-вот зашевелит своими влажными губами. Он осторожно взял рисунок и позвал нескольких обитателей замка, чтобы те оценили. Жучок, Писунья и Застёжка, столпившись вокруг эскиза, внимательно рассматривали его и неустанно комментировали:

— Это древняя статуя. Красиво.

— Какая прекрасная, изящная девушка, вот только одежда уж больно старомодна.

— Если перемещаться по комнате, она следит за тобой взглядом. Последней, кто увидел рисунок, была Куколка. Разглядывая эскиз, она долго хранила молчание.

— Ну, как тебе? — спросил председатель.

Она подняла голову:

— Богиня.

— Это и так понятно, я спрашиваю: что ты об этом думаешь? Похожа?

Поджав губы, Куколка усиленно думала.

— Выглядит знакомой, хотя кого напоминает, не пойму. Но это выражение лица, эти губы и глаза я, кажется, где-то видела…

Чуньюй Баоцэ тихонько вздохнул.

— Нет, не могу вспомнить. Но нарисовано отлично, по-моему. Взглянув на неё один раз, уже никогда не забудешь, — сказала Куколка уверенно.

— Ну и замечательно. — Он убрал рисунок.

На следующий день Платина обратился к Куколке за помощью: Колодкин уже трижды просил о встрече с председателем совета директоров; сначала секретарь хотел ему отказать, но побоялся, что дело серьёзное. Узнав об этом, Чуньюй Баоцэ сказал:

— Пускай приходит, я спрошу, как идёт переиздание мемуаров. Колодкин очень редко появлялся в замке. Сейчас он вошёл в Восточный зал так, будто брёл по снегу, а при виде председателя согнулся в пояснице, дважды с силой опустив правую руку — со стороны это выглядело как церемония при дворе династии Цин. Чуньюй Баоцэ улыбнулся.

Когда речь зашла о мемуарах, Колодкин сразу принял серьёзный вид и сказал, что пришёл как раз для того, чтобы доложить, как идут дела: