История

90. Между тем Гиппократ, созвав всенародное ополчение из самих афинских граждан, метеков и даже всех бывших тогда в городе чужеземцев, прибыл в Делий, однако слишком поздно, уже после того как беотийцы покинули Сифы. Разбив лагерь, Гиппократ приказал следующим образом укрепить Делий. (2) Воины выкопали ров вокруг святилища и храмового участка. Вырытая земля образовывала насыпь. Вдоль насыпи они вбивали колья и переплетали их лозами из виноградника святилища, на верх насыпи наваливали камни и кирпичи из развалин близлежащих домов, всячески стараясь поднять насыпь как можно выше. В необходимых местах и там, где не было храмовых строений (стоявший там прежде портик обвалился), они поставили деревянные башни¹. Афиняне начали работы на третий день после выступления из города и продолжали их весь этот день, и четвертый, и пятый до обеда. (3) Когда затем работы были уже почти закончены, войско отошло из Делия, пройдя назад около 10 стадий. Большая часть легковооруженных воинов продолжала отступление, гоплиты же, сложив доспехи и оружие, расположились на отдых. Гиппократ оставался еще в Делии: расставлял посты и распоряжался фортификационными работами, наблюдая за окончанием не законченных еще укреплений.

91. Беотийцы же в эти дни начали собираться в Танагру. После прибытия туда отрядов из всех городов пришло известие, что афиняне уже возвращаются домой. Тогда почти все беотархи (а их было 11)¹ высказались против битвы с афинянами, так как неприятель уже покинул беотийскую землю (действительно, афиняне уже были на границе Оропии, разбив там лагерь). Однако Пагонд², сын Эолада, один из двух фиванских беотархов (другим был Арианфид³, сын Лисимахида), в то время главнокомандующий, считал, что лучше рискнуть и дать сражение. Он приказал воинам поочередно подходить к нему отдельными отрядами, чтобы не все одновременно покидали строй, и в таких словах стал убеждать беотийцев идти на афинян и дать сражение.

92. «Беотийцы! Никто из нас, военачальников, не должен допустить и мысли, что нам не следует сразиться с афинянами, даже если мы и не застанем их уже на беотийской земле. Ведь они проникли через границу в нашу землю и построили укрепление с целью опустошать Беотию. Из этого следует, что они наши враги, где бы мы их ни нашли и откуда бы они ни явились для враждебных действий. (2) Если бы кто раньше и считал, что для нас безопаснее не идти на врага, то теперь пусть переменит свое мнение. Ведь предусмотрительность и осторожность сами по себе — похвальные качества¹, но когда враг у ворот и родная земля в опасности, долго не приходится раздумывать, как может раздумывать алчный сосед, сидя дома и спокойно готовя какой-нибудь разбойничий набег. (3) Ведь у вас еще со времен предков всегда было в обычае отражать нападение чужеземцев как на собственной земле, так и на соседской. С афинянами же у нас тем более оснований сразиться, поскольку они — наши соседи. (4) Ведь способность противостоять соседям — всегда залог свободы. Как же против тех людей, которые жаждут поработить не только соседей, но и жителей отдаленных стран, нам не биться до последней возможности? Предостерегающим примером служит нам положение жителей лежащей здесь через пролив Евбеи и почти всей остальной Эллады. Как же у них обстоит дело? Если другие войной решают споры о границах с соседями, то мы должны понять, что в случае поражения для всей нашей страны будет установлена только одна-единственная бесспорная граница. Ведь если они вторгнутся в нашу землю, то силой захватят все наше достояние. Вот насколько афиняне опаснее обычных соседей! (5) Обыкновенно враги, уверенные в своей силе (как теперь афиняне), не колеблясь, нападают на соседей, если те бездействуют и лишь в крайнем случае дают отпор на своей земле. Напротив, если врага встречают заранее, еще за пределами своей страны, и даже в подходящий момент сами нападают, то он скорее уступает. (6) Впрочем, мы сами убедились в этом на опыте, имея дело с ними. Ведь однажды афиняне, воспользовавшись нашими внутренними раздорами, овладели нашей страной, но мы одолели их при Коронее² и обеспечили Беотии полную безопасность до сего дня. (7) Не забывая об этом, нам, старшим³, надлежит следовать прежним подвигам, а молодым, как верным сынам доблестных отцов, не посрамить древней беотийской доблести. Уповая на помощь бога, святилище которого афиняне захватили и столь нечестиво превратили в крепость⁴, и на выпавшие нам благоприятные жертвенные знамения, пойдем на врага! Покажем афинянам, что для достижения своей цели им лучше нападать на людей, не способных обороняться, но что им не уйти без борьбы от тех, которые не привыкли порабощать чужие земли, но сумеют защитить с оружием в руках свободу родной земли».