История

Так общаясь и вытаскивая время от времени сомиков, мы просидели почти до вечера. Солнце уже сильно опустилось к горизонту, предвещая скорые сумерки и я решил, что семи сомиков, каждый примерно по три кг., для пяти человек достаточно. Даже если ушедшие охотники вернутся не с чем. Подойдя к лозиннику, я достал топорик и срубил несколько штук под внимательным взглядом Хатака, а потом протянул топорик ему и предложил продолжить. Взяв в руки топорик, Хатак долго изучал лезвие, пробовал на остроту, бил заскорузлым ногтем и внимательно слушал раздававшийся звук, даже лизнул, короче, дед ушел в созерцание.

– Хатак – эй! – позвал я его и когда он сфокусировал на мне свой взгляд, сделал несколько рубящих махов рукой – Руби, руби!

Дед ловко подсёк лозинку, посмотрел на срез, потом не лезвие – О-о-о-о!!!! – выдал он заключение. И пошло – удар, исследование результата – О-о-о!

Я же стал разделывать ножом рыбу на куски, тут же нанизывая их на очищенные лозинки. Потом мы переносили всё к костру поближе. Молодой весьмаудивился, когда увидел столько рыбы, но это ни сколько не помешало ему быстро мотнутся вглубь ниши и притащить большой, тонкий, и очень ровный камень, который он стал пристраивать над углями. Вот вам и первобытная сковородка, и судя по следам, пользовались ей не раз.

Также, с большой сноровкой, он стал прилаживать над углями прутики с рыбой, и уже вскоре в вечернем воздухе поплыл дразнящий аромат жареного. Не успела приготовиться первая партия, как вернулись охотники, с недовольными и уставшими лицами. За всё это время они смогли добыть лишьпару птичек с куропатку размером, да одного большого суслика. Этого было мало на такую ораву голодных мужиков, и они это прекрасно понимали, а тут такой приятный сюрприз. Лица их сразу посветлели, на них появились улыбки. Охотники оживлённо загомонили, видать выясняли у деда подробности, откуда такое богатство. Дед тыкал в меня пальцем, часто употреблял слова: Пётр, гуг, шаам, ого, короче – разворачивал перед слушателями красочное полотно эпической рыбалки. Потом Хатак начал представлять имена остальных охотников. Честно говоря набор звуков которые должны были что-то значить сразу запомнить я даже не пытался. Про себя я их оставил как: Молодой, Первый и Второй, и Раненый. Ну, а я был представлен как шаам Канам, т. е. шаман Пётр.

А тут и рыба прожарилась, народ подсел костру и дружно навалился на подрумяненные истекающие соком куски. Мужики расслабились, они перебрасывались фразами, смеялись, глаза их лучились довольством. Ещё сегодня днём они вполне могли стать пищей для гиен. Но они победили, они целы, они сыты, они живы.

Когда ели рыбу произошло одно, очень значимое событие. Дело в том что, в то время как охотники хватали горячи куски рыбы, не сильно заботясь, что бы они прожарились получше, рвали руками и с большим удовольствием закидывали их себе в рот, я поступал как культурный человек. Дожидался пока рыбка пропечётся, разламывал аккуратно, дул, не спеша пережевывал, чем явно веселил остальных. А ещё я посыпал кусочки солью, беря её маленькими щепотками из небольшой солонки, которую я носил с собой. Охотники с любопытством поглядывали на это но, помалкивали, и лишь ближе к концу трапезы, когда эти проглоты почти всё сожрали, Хатак как самый авторитетный насмелился и протянув руку попросил.

– Та ме – «дай мне».

Ну я и сыпанул жменьку, думал он как и я, по чуть-чуть посыпать будет, а он возьми да и закинь всё сразу в рот. Пару секунд он ещё крепился, а потом начал плеваться, тереть язык, рожи корчить. Остальные аж напугались. Дальше последовал, как приблизительно я перевёл, следующий диалог.

– Что? Что случилось Хатак? – загомонили охотники.

– Шаман Пётр ест горький камень! Он дал мне тоже попробовать – ужас! – трёт язык Хатак.

– Шаман Пётр ест горький камень! Почему? Зачем? – удивляются охотники.

– Потому что Пётр – это и значит – камень. Может горький камень – это камень его силы? Значит правильно его нужно называть Горький Камень – предполагает Ходок.

– Да, да – соглашаются остальные – точно, шаман Горький Камень, да!

– Не просто шаман Горький Камень, тупицы, где вы видели, как другие шаманы достают огонь из руки и едят горький камень? Он – Большой шаман Горький Камень.

– Да, да – трясут бородами остальные – точно Большой шаман Горький Камень.

Ну, конечно не один в один, но что-то подобное точно говорили. И с тех пор я и стал Магут шаам Хори Каман. Но не этот, по сути, комичный момент был важным, а то, что последовало дальше. Поднявшись, Хатак быстро сходил и принёс одну из котомок. Развязав горловину мешка, он раскрыл его и пододвинул ко мне – Зрит – «смотри».

В котомке находились грязно-серые крупные кристаллы вперемешку с песком. Я взял один из них и осторожно лизнул – да, точно – это соль. Нормальный галит, бес какой либо горечи.Значит, в котомках они несли соль и в каждой такай котомке, судя по объёму, килограмм по двадцать. Куда и откуда они её несут? Добывали или меняли? Очень важные вопросы, на которые необходимо найти ответы. Нужно срочно учить язык.