История

129. Фессалия в древности, как гласит предание, была озером. И действительно, эта страна со всех сторон окружена высочайшими горами. На востоке она ограничена горами Пелионом и Оссой, предгорья которых сходятся друг с другом, на севере — Олимпом, на западе — Пиндом, — а на юге — Офрисом. В середине между этими горами находится фессалийская котловина. В эту-то котловину стекает множество рек. Наиболее значительных рек пять: Пеней, Апидан, Онохон, Энипей и Памис. Они стекают как самостоятельные реки в фессалийскую равнину с гор, кольцом окружающих Фессалию. Затем, слившись в единую реку, они впадают в море через одно и притом узкое ущелье. Сразу же после слияния только Пеней сохраняет свое имя, а все остальные реки становятся безымянными. По рассказам, упомянутой котловины и этого речного протока в древности еще не существовало; реки же эти и кроме них еще и Бебеидское озеро уже стекали в равнину, хотя и не носили теперешних названий, превращая всю Фессалию в море. Сами же фессалийцы утверждают, что ущелье, по которому течет Пеней, проломал Посейдон. И они, вероятно, правы. Ведь если верить, что Посейдон производит землетрясение, и приписывать этому богу возникшие от землетрясений расселины, то, конечно, посмотрев и на эту расселину, можно счесть и ее делом Посейдона. Расселина эта между горами, по-видимому, возникла под действием землетрясения.

130. А проводники на вопрос Ксеркса, есть ли у Пенея второе устье для выхода в море, зная точно местность, ответили так: «У этой реки, царь, нет другого выхода в море, кроме этого. Ведь горы, как венцом, окружают всю Фессалию». В ответ на это Ксеркс, говорят, сказал: «Хитрые люди — фессалийцы. Вот почему они, давно уже опасаясь моего могущества, одумались, так как поняли, как легко и быстро можно овладеть их страной. Стоит ведь лишь направить реку в их землю, отведя плотиной воды Пенея, преградить ему путь через ущелье, где он течет ныне, так что вся Фессалия, кроме гор, окажется под водой». Эти слова Ксеркса относились к Алевадам, так как они, будучи фессалийцами, первыми из эллинов изъявили покорность царю, как думал Ксеркс, от имени всего народа Фессалии. После этого, обозрев устье, царь отплыл назад в Ферму.

131. Много дней Ксеркс оставался в Пиерийской области. Отряд, [составлявший] третью часть персидского войска, прорубал просеку в лесу на македонских горах, чтобы [по проложенной] здесь дороге все войско могло пройти в землю перребов. Тем временем возвратились глашатаи, отправленные царем в Элладу с требованием покорности: одни — с пустыми руками, а другие — неся землю и воду.

132. В числе же племен, которые дали землю и воду, были следующие: фессалийцы, долопы, эниены, перребы, локры, магнеты, малийцы, фтиотийские ахейцы, фиванцы[897]и остальные беотийцы[898], кроме феспийцев и платейцев. Против них-то прочие эллины, которые объявили войну варварам, заключили освященный жертвоприношением и клятвой союзный договор. А договор этот гласил так: всякий эллинский город, предавшийся персидскому царю, не вынужденный [к этому] необходимостью, в случае победы союзников обязан уплатить десятину дельфийскому богу. Таков был союзный договор эллинов[899].

133. В Афины же и в Спарту Ксеркс не отправил глашатая с требованием земли [и воды], и вот по какой причине. Когда Дарий прежде отправил туда послов, требуя покорности, то афиняне сбросили их в пропасть, а спартанцы — в колодец и велели им оттуда принести [царю] землю и воду. Поэтому-то Ксеркс теперь и не послал к ним глашатаев с требованием покорности. Какое несчастье постигло афинян за их поступок, я не могу сказать, кроме того, что их земля и сам город были разорены. Впрочем, мне думается, опустошение [Аттики] произошло не из-за этого.

134. Что до лакедемонян, то их поразил гнев Тальфибия, глашатая Агамемнона. Ведь в Спарте есть святилище героя Тальфибия, и существуют также его потомки, так называемые Тальфибиады, которым предоставлено преимущественное право выполнять должность глашатаев. После умерщвления глашатаев у спартанцев все [предзнаменования] при жертвоприношениях выпадали неблагоприятными. И это продолжалось долгое время. Лакедемоняне были глубоко встревожены, предаваясь печали из-за этого несчастья. Много раз они созывали народное собрание и через глашатаев объявляли: не желает ли кто-нибудь из лакедемонян пожертвовать жизнью за Спарту. Тогда выступили Сперхий, сын Анериста, и Булис, сын Николая, знатного рода и богатые спартанцы. Они добровольно вызвались понести наказание от Ксеркса за умерщвление в Спарте глашатаев Дария. Так спартанцы отослали этих людей в Мидийскую землю на смерть.