История Африки с древнейших времен

Для спасения своих владений к югу от Замбези, где у него земля горела под ногами, король прибегнул к помощи системы «празуш да короа» (коронных имений). Начиная с 1650 г. празуш отдавались в виде ленных владений португальским арендаторам, которые взамен выплачивали метрополии определенную аренду, чаще всего золотым песком. Эти имения носили характер средневековых феодальных хозяйств, основывались на использовании принудительного труда африканцев и выполняли важную функцию — арендаторы именем короны управляли территориями, на которых они находились. Празуш впитали в себя племенную систему бантуязычного населения, и их владельцы переняли, помимо всего прочего, положение и права вождей. Но под давлением возникших в это время потоков переселенцев и непрекращавшихся военных набегов африканских племен празуш с трудом продержались около ста лет. Иначе и не могло быть — празуш основывались на позднефеодальных принципах управления и зависимости, а механическое перенесение на почву Африки феодальных отношений неизбежно должно было закончиться неудачей.

В то же время социально-экономические условия в метрополии отнюдь не способствовали созданию подлинной поселенческой колонии вроде тех, которые в то время уже основывали Голландия и Англия. Португальские владения отпадали одно за другим, у колонизаторов оставались лишь немногочисленные опорные пункты на Замбези и несколько торговых факторий на побережье Мозамбика. Приморские города лишались связи со своими тылами. Ничего не добился и маркиз де Помбаль, представитель просвещенного абсолютизма, который после отделения в 1752 г. «колонии» Мозамбик от Индийского Гоа пытался активнее использовать африканские владения как источник накопления в интересах развития капитализма в Португалии, усилить позиции португальского капитала в борьбе с нидерландскими и английскими конкурентами и положить конец «старой» практике колониальных феодальных чиновников и иезуитов.

Давно устаревший социальный строй Португалии проявил полную неспособность идти в ногу с изменениями, происходившими в колониальной политике. Как страшный гротеск выглядит, например, относящийся к 1812 г. рассказ о губернаторе доне Антонио Мануэле ле Мелло Кастро э Мендозу, который, с одной стороны, выступал в Мозамбике этаким независимым феодальным князем старой закалки, а с другой — действовал как грабитель. Он, как утверждали, сколотил состояние в 80 тысяч фунтов стерлингов. Такие города, как Софала и Келимане, переживали упадок. Только в XVIII в. из этих портов начали вывозить рабов в Бразилию и на французские острова Маврикий и Бурбон. Но даже в начале XIX в. их число не превышало 10–15 тысяч человек в год, что не шло ни в какое сравнение с масштабами аналогичных операций в Западной Африке.

Население северной части восточноафриканского побережья пыталось сбросить хищническое владычество португальцев. То и дело вспыхивали восстания и другие акции сопротивления. Особое мужество и решимость проявили жители Момбасы, несмотря на наличие в этом городе могучей португальской крепости Форт Жезу. Восстание 1631 г. вошло в анналы истории Момбасы. Подробное сообщение о нем оставил анонимный автор итальянской рукописи «Рассказ о восстании Жерониму Чингулия, короля Момбасы». Жерониму в детстве воспитывался у священников и монахов Августинского ордена, и король Португалии поставил его, как своего верного вассала, над Момбасой. Он, однако, организовал восстание, значение которого вышло далеко за границы Момбасы. Очевидно, Чингулия со своими приближенными долго и тщательно готовился к выступлению.

Неизвестный автор так описывает события: «Во время визита к коменданту крепости… король напал на него и завладел всеми ключами. После этого свита короля сняла португальских часовых. Со стен крепости король подал сигнал к восстанию… Когда португальцы увидели, что лишились своего военного оплота — крепости, они с чадами и домочадцами, захватив все свои драгоценности, продукты и оружие, бросились искать прибежища в авгу-стинском монастыре Святого Антония». Повстанцы арестовали всех португальцев, сожгли их дома и убили монахов-августинцев, пытавшихся вступить с ними в переговоры. Только тем, кто, подобно королю Момбасы, принял ислам, удалось сохранить жизнь и имущество. Обитель августинцев была подвергнута орудийному обстрелу, и лишь немногим португальским священникам и купцам посчастливилось спастись на острове Пате, откуда они сообщили о случившемся вице-королю в Гоа.