История Александра Македонского

Фессалиец Филоник привел к Филиппу Букефала, предлагая его за 13 талантов. Спустились в равнину испытать лошадь— она казалась норовистой и совершенно неукротимой: сесть на себя она ие давала, никого из спутников Филиппа ие слушалась и перед каждым взвивалась на дыбы. Филипп рассердился и приказал уже увести коня, потому что он совершенно днк и необъезжен, но тут Александр, находившийся здесь же, воскликнул: «Какую лошадь теряют по своему неумению обращаться с лошадьми и по своей трусости!» Филипп сначала промолчал, но после нескольких взволнованных восклицаний Александра заметил ему: «Ты порицаешь старших, будто сам знаешь больше н умеешь лучше обращаться с лошадью!» — «Конечно, — ответил тот, — я с ней лучше справлюсь, чем кто-либо другой!» — «А если нет, то как наказать тебя за эту дерзость?» — «Я заплачу цену лошади».

Поднялся смех; отец с сыном точно условились насчет денег. Александр тут же подбежал к лошади, взял ее за узду и повернул к солнцу: по-видимому, ои заметил, что конь начинал беспокоиться при виде собственной двигавшейся перед ннм теин. Немного пробежав с ним рысью и оглаживая его, Александр, видя, как ои ретив и силен, тихонько сбросил хламиду, вскочил на него и крепко уселся верхом. Сначала он натягивал узду и придерживал лошадь, не дергая ее и не ударяя, а когда увидел, что конь усмирился и рвется бежать, отдал повода и погнал коня, грозно покрикивая и ударяя его ногами.

377

Спутники Филиппа сначала замерли от страха и молчали; когда же Александр повернул прямо к ним, гордый и ликующий, все подняли радостный крик; отец же, говорят, прослезился от радости, а когда сын сошел с коня, поцеловал его в голову и сказал: «Дитя мое, поищи царства по себе; Македония для тебя тесна».

7

Наблюдая за его неподатливым характером, увидели, что Александр упорствовал в споре, если его принуждали: насилие его возмущало, а убеждением легко было направить его на должный путь. Филипп и сам старался скорее убеждать его, а не приказывать. Не особенно доверяя надзору и влиянию учителей, обучавших Александра музыке и разным предметам (тут требовалось и больше труда, и, говоря словами Софокла, «узда покрепче н ярмо с кольцом»), он пригласил Аристотеля, самого славного философа и ученого, и заплатил ему за труды достойным и прекрасным образом: восстановил город Стагиры, разрушенный им же (Аристотель был оттуда), и вернул обратно граждан, бежавших или находившихся в рабстве. Местом для занятий и бесед он назначил рощу около Миезы, посвященную нимфам. До сих пор там показывают каменные скамейки, на которых сидел Аристотель, и тенистые алей для прогулок. Александр, по-видимому, не только изучал этику и науку об управлении государством, но был приобщен к учениям сокровенным и более глубоким, которые именуются «изустными и тайными» и широкому кругу людей не сообщаются. Находясь уже в Азии и узнав, что Аристотель издал некоторые рассуждения об этих учениях, он написал ему откровенное письмо, с которого приводится здесь копия: «Александр желает Аристотелю благополучия. Ты поступил неправильно, издав рассуждения о предметах, которым поучают только устно. Чем будем мы отличаться от остальной толпы, если все знакомятся с теми учениями, в соответствии с которыми мы были воспитаны? Я желал бы отличаться от других не могуществом, а опытным знанием самого важного. Будь здоров». Аристотель, успокаивая его честолюбие, защищался тем что эти рассуждения его и изданы и как бы не изданы. Действительно, в его физике нет ни одного положения, которое годилось бы для элементарного обучения, но она является образцом для людей, основательно знакомых с философией.

8

Мне кажется, что и любовь к медицине Александру привил преимущественно Аристотель. Александр не только любнл теорию медицины, но и оказывал помощь своим больным друзьям, назначая им лечение и образ жизни, как это можно видеть из его писем. Он от природы любил науку и был любо-*

знателен. Считая, что Илиада возбуждает к воинской доблести, он взял экземпляр ее, исправленный Аристотелем (его называли «из ящичка»), который, по сообщению Онесикрита, держал всегда под подушкой вместе с кинжалом. Не имея книг в глубине Азии, он велел Гарпалу прислать их ему. Гар-пал выслал сочинения Филиста, подряд трагедии Эврипида, Софокла и Эсхила, дифирамбы Телеста и Филоксена. Аристотелем он вначале восхищался и любил его, по собственным его словам, не меньше, чем отца; один дал ему жизнь, но другой научил хорошо жить. Впоследствии он стал относиться к нему подозрительно; зла не делал, но в их отношениях не было прежней горячей любви: они охладели друг к другу. Любовь к философии, однако, врожденная и возраставшая с годами, ие иссякла в его душе: об этом свидетельствуют н уважение его к Анаксарху, и отправка 50 талантов Ксенокра-ту, и почет, которым окружил он Дандама н Калана.

9