История Александра Македонского

Он уже понял, что на беду себе зашел своей волей в места, многократно пересеченные и морскими заливами, и горами, и рекой Пинаром, протекавшей посередине. Коннице здесь негде развернуться, а неприятелю действовать при его малочисленности очень удобно. Счастливая судьба предоставила Александру это место, но победу решило скорее его командование, чем счастье. Уступая в числе огромному варварскому войску, он не допустил окружения македонцев; перебросив левое крыло направо и оказавшись с фланга, он обратил здесь варваров в бегство, сам сражаясь в первых рядах; мечом его ранило в бедро. Харет говорит, что рану нанес ему Дарий (они схватились друг с другом), но Александр в письме своем к Антипатру и его близким не называет ранившего, а только пишет, что был ранен в бедро кинжалом и что рана оказалась незначительной.

Одержав блестящую победу (убитых врагов было больше 110 тысяч), он, однако, не захватил Дария, который опередил его в своем бегстве на 4 или 5 стадиев. Александр вернулся обратно, завладев только царской колесницей и луком. Он застал своих македонцев за грабежом варварского лагеря п его богатств, огромных даже при том, что персы были пере битвой налегке и большую часть обоза бросили в Дамаске, Александру оставили палатку Дария, со множеством удобств роскошным убранством и обилием утвари. Он тут же сня доспехи и направился в баню со словами: «Пойдем, смоем Дариевой бане пот сражения!^ — «Нет, клянусь Зевсом! сказал одни из друзей, — не в Дариевой, а в Александровой имущество побежденных должно принадлежать победителю ! называться его именем». Когда Александр увидел кувшины1 кружки, ванны, флаконы для духов, все из золота, тонко работы (помещение благоухало, словно от ароматов и мир ры), он, перейдя в палатку, поражавшую высотой и разме рами, с изумительными ложами, столами и посудой, сказал взглянув на друзей: «Вот это, по-видимому, и значит цар ствовать».

21

Когда он сел обедать, кто-то сказал ему, что среди пленны вели мать Дария, его жену и двух девушек, дочерей его; ув дав знакомую колесницу и лук, они стали бить себя в груд и плакать, считая Дария погибшим. Александр немного помсд лил, и, думая об их горе больше, чем о себе, послал к ни Леоината, велев сказать, что и Дарий жив, и Александра и бояться нечего: он воюет с Дарием за власть, им же буде предоставлено все, чего бы они ни пожелали и что имели пр Дарий. Уже одни эти слова показались женщинам милостивы ми и добрыми; еще милостивее были поступки Александра. О разрешил им похоронить, кого они захотят из персов, разре шил взять из добычи одежды и украшения и нисколько не из 388 менил ни прежнего ухода за ними, ни прежних почестей; денег на себя они получали больше, чем при Дарий. Самая же великая и воистину царственная милость для благородных и целомудренных женщин, ставших пленницами, была в том, что они не слышали подлых оскорблений и не ожидали их, а жили словно и не в лагере врага, а в стенах святого и чистого девичьего терема, где они вели жизнь, недоступную для чужого глаза и уха. А между тем рассказывают, что жена Дария была из всех цариц первой красавицей, как и Дарий был из мужчин самым красивым и высоким, а дочери походили на родителей. Александр, считая, по-видимому, вла сть над собой качеством более царственным, чем умение побеждать на войне, не дотронулся до них. Он вообще не знал до брака ни [ одной женщины, кроме Барсины. Она осталась вдовой после смерти Мемнона и была взята под Дамаском в плен. Она получила греческое воспитание... была кротка нравом; отец ее, Артабаз, был сыном царской дочери. По словам Аристобула, Парменион побудил Александра сойтись с этой прекрасной и благородной женщиной. Глядя на других пленниц, отличавшихся и красотой и ростом, Александр в шутку говорил, что персиянки— горе для глаз. Защищаясь от их прекрасного облика красотой собственного воздержания и целомудрия, Александр отсылал их, как бездушные копии статуй.

22