История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

На первом изображении (74) мы, казалось бы, видим апокалиптического агнца — одного из главных символов Христа в европейской иконографии, так как сам Иоанн Креститель так именовал Спасителя (Ин. 1: 29–31). Однако здесь передняя часть животного — белый агнец с короной и нимбом, а задняя — красный лев. Его глаза — Луна и Солнце, а во лбу — звезда. Соединение двух животных объясняется фразой из Апокалипсиса, говорящей о явлении «льва от колена Иудина». На церковных фресках рядом с образом агнца часто писали: «Меня нарекли ягненком, я — сильный лев». Для алхимиков этот зверь олицетворял соединение внутри философского камня двух борющихся алхимических первопринципов: философской серы (красная часть; Солнце) и ртути (белая часть; Луна).

Рис. 75

Другой рисунок (75) озаглавлен «Истинное иероглифическое изображение универсалии мудрецов». Перед горой, состоящей из четырех элементов, и выглядящей как глыба из облаков и огня, стоят горняки. Они пытаются добыть металлы, отмеченные пиктограммами, из подземного источника, и приготовили лестницу для своих нужд. Поодаль от них находится алхимик, воздевающий руки к небесам с возгласом: «Господь, все хорошее происходит от твоей руки». Адепт возносится на облаке ввысь, на самую вершину горы и открывает там тайный цветок — символ первоматерии — удобряемый самой рукой Господней. Перед философом, по божественному мановению, выстраиваются в ряд драконы, змеи и грифоны. Алхимику открывается секрет философского камня: чуть ниже он изображен стоящим между двух цветков, отмечающих способность эликсира превращать металлы в серебро и в золото. Однако только в самом центре горы ему открывается истинный секрет алхимии: туда с руки Господа ниспадает прикованный к его запястью цепочкой «магнитный камень Божественной любви». Приобщившись небесных секретов, адепт достигает полного понимания Природы и Господа: алхимия и постижение божественного пути показываются неразделимыми.

Смертельная мишень

Рис. 76

Парадоксальным образом самые профессионально иллюстрированные трактаты XVIII-го в. появляются в его конце, перед полным забвением алхимических рукописей. В немецком труде, озаглавленном «Истинная тайная натуральная алхимия Гермеса», нам встречается множество уникальных изображений, базирующихся на самых лучших образцах алхимической иконографии. Образ, открывающий рукопись (76), являет нам разноцветного старца, олицетворяющего саму алхимию. Он выдыхает дым, подобно дракону, из одной ноздри вылетают испарения соли, а из другой — сульфурные пары. В его зеленой и черной руках лежат символы меди и железа, а серая и синяя ноги отмечают знаки свинца и олова. На животе старца сияет пиктограмма ртути, а попираемые им Солнце и Луна отсылают к золоту и серебру, в цвета этих металлов раскрашены и его бедра.

Рис. 77

Аллегорию первоматерии представляет собой следующая миниатюра, на которой изображен гигантский дракон, восседающий на земном шаре (77). У него есть лапы, но дракон имеет крылья, он дышит огнем, но в то же время плавает по морю, о чем свидетельствуют перепонки. Этот набор характеристик отсылает к заключенным в хаосе первоматерии четырем элементам, земле, воздуху, огню и воде. На следующей иллюстрации (78) мертвый лев, в котором уже успел поселиться рой мошек, воскресает в новом обличии. Его голова увенчана короной с символом Венеры, хвост отмечен знаком Марса, вокруг него переплетаются, будто вокруг посоха Гермеса, змеи — символы Меркурия. Лев соединяет Солнце и Луну, знаменуя успешное завершение алхимического делания. Подобное соединение символов сульфура и меркурия мы видим на другой миниатюре, где оно представлено в виде солнечного затмения (79). На переднем плане стоит Смерть и целится стрелой в черную мишень, символизирующую нигредо. На заднем фоне мы видим мертвого человека, уронившего кадуцей — аллегорию первопринципов, пожираемых гниением во время этой стадии. Сульфур и соль уже лежат на земле черепами, а безжизненному меркурию, которого уже начал клевать зловещий ворон, еще предстоит умереть, чтобы возродиться в новом состоянии в дальнейшем. Это изображение частично заимствует иконографию из весьма популярного печатного трактата «Двенадцать ключей Василия Валентина».

Рис. 78

Рис. 79

На протяжении всего манускрипта нам попадаются различные изображения рук (80). Все они представляют собой особые мнемонические схемы. Первая нам уже знакома (см. здесь) и связана с алхимией, а вторая повторяет ее на языке традиционных алхимических пиктограмм. Две другие являют абсолютно иные образы. На пальцах левой нижней руки начертаны планетарные сигилы — знаки ангелов, повелевающих планетами — а справа их «расшифровка». Странный знак на мизинце соответствует ртути, сигил на безымянном пальце — железу, на среднем — свинцу, символ на указательном — олову, а печати на большом пальце — меди. Золото и серебро соответствует самой ладони.

Рис. 80