История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

Рис. 5c.Возможно, что магические украшения служили для магов и гностиков знаками отличия. Но, в любом случае, геммами пользовались не только они: их покупал каждый, кто хотел получить магическую защиту или другие силы. Вскоре божества с гемм стали настолько популярными в Римской империи, что в какой-то момент они перенеслись с крохотных амулетов на скульптуры. На этой композиции мы видим сцену ритуального подношения хлеба и бараньей головы волкоголовой статуе Абрасакса, стоящей в храмовой нише с ключом и керикейоном, посохом с двумя переплетающимися змеями.

Одним из таких тайных имен является и философский камень. Это привычное и растиражированное сегодня словосочетание, если вдуматься, звучит довольно загадочно — не удивительно, что изначально оно было шифром. Зосима впервые употребляет понятие «камня, что не есть камень» по отношению к окрашивающему эликсиру. В дальнейшем, в Средневековье, камень станет «философским»: тогда алхимики часто именовали себя просто философами, подразумевая, видимо, что они владеют тайнами натурфилософии.

Зосима полагал алхимическое окрашивание металлов своего рода духовной практикой. Адепт очищал их природу на химическом уровне и одновременно улучшал через это свою душу. При помощи алхимии было возможно побороть злых демонов, поработивших человека, и духовно переродиться. При этом Панополит предполагал, что алхимия, целью которой является только нажива, — это ловушка демонов, с помощью которой они держат в узде алчных людей. В трактатах Зосимы прослеживаются четкие параллели между его алхимической философией и гностическими ритуалами. Алхимик не просто очищал неблагородные металлы, делая из них золото, он проводил церемонию гностического «крещения» металлов. Для этого использовалась «божественная вода»: свинец погружали в верхний отсек наполненного серным реагентом керотакиса. Этот двухкамерный алхимический сосуд выполнял символическую роль купели. Серные пары поднимались и воздействовали на металл, который постепенно растворялся и трансформировался в сульфид свинца. Он конденсировался в верхних частях сосуда и стекал вниз. Жидкость нагревали снова, и цикл повторялся много раз. В итоге получался продукт в виде черной однородной массы, которую считали первоматерией. Ее нужно было очистить при помощи паров ртути, серы и мышьяка. В ходе этого процесса цвета субстанции менялись последовательно от черного к белому и красному.

Восходящие пары именовались древнегреческим словом «бафе», однокоренным с глаголом «бапто», от которого происходит термин «баптизм», или крещение. Изначально это слово означало просто «красить» или «окунать». Пары трактовались Зосимой как «душа», заключенная в «теле» металла. Только под воздействием стихии огня ей удавалось покинуть косную природу неблагородного вещества. Пробуждая «душу», скрытую в металле, алхимик выступал в роли посредника бога, дарующего освобождение душам, страждущим освобождения. Вместе с металлами очищался и сам экспериментатор, так как во время операции преображения неблагородного металла в драгоценный сам бог являл свою силу. Полученное «золото» служило знаком ритуального совершенствования алхимика, вестью о том, что его душа после смерти освободится от контроля демиурга и воссоединится с богом. Похожий ритуал, предполагающий очищение души при помощи сакрального созерцания, был в неоплатонической системе Ямвлиха, современника Зосимы.

Итак, духовная алхимия Зосимы — это попытка проиграть события герметического свода, описывающие низвержение человека в бездну материального мира, в обратном порядке; попытка усовершенствовать мир, полный косной материи и пагубного влияния демонов, огораживающих людей от восхождения к богу.