История американской культуры

По контрасту с апологетическими выступлениями в защиту англосаксонского приоритета журналист Генри Л. Менкен, известный как борец с «благопристойной традицией» в литературе, написал в 1923 году статью под названием «Англосакс», в которой обвинял представителей привилегированной «расы» в хвастовстве, связанном, по его мнению, с комплексом неполноценности. Менкен назвал основными чертами американской версии англосаксонского сознания никчемность, некомпетентность и трусость, прямо говоря о нации как о самой нецивилизованной из всех существующих. Анализируя наплыв других этно-расовых групп в современную ему Америку, Менкен отметил, что англосаксов их быстрое преуспеяние раздражает. Они, словно от отчаяния, предпринимают всевозможные усилия, чтобы избавиться от «чужеродного» элемента путем отрицания или компрометации. Эти усилия, по мысли Менкена, часто приобретают гротескные или экстравагантные формы. Принимаются всяческие законы с тем, чтобы спрятать за решетку американских граждан, приехавших позднее, тысячей фантастических способов. Им мешают и даже делают социально небезопасным учить детей родному языку или сохранять унаследованные обычаи. Любое отклонение от нормы среднего англосакса расценивается как угроза благосостоянию общества и жестоко наказывается.

Другой исследователь этой проблемы – Лоренц Остер с еще большей однозначностью назвал свое исследование «Путь к национальному самоубийству». Едва ли не самый известный из защитников монокультуры, Артур Шлезингер-младший (1917–2007), рассуждал о «разъединении» Америки в своих «Размышлениях о мультикультурном обществе».

Теодор Рузвельт как явление американской культуры

Что подлинно тревожило Теодора Рузвельта – так это то, что примерно до 1880 года основная масса иммигрантов прибывала в Америку из Германии. В таких штатах, как Пенсильвания, немецкий язык грозил превратиться в доминирующий язык штата. Увы, Рузвельт не дожил до начала двадцать первого века, когда в Америке рухнули прежние этнические барьеры. Он бы просто не поверил, что наступит время, когда – имеется в виду 2003 год – в Соединенных Штатах будет 36 млн. потомков «черных» и 37 млн. потомков мексиканской «бронзовой» расы.

Воплощением культурного вклада англо-голландских пуритан, трансформировавшихся к XX веку, стал президент страны. Рузвельт на протяжении всего жизненного пути оставался верен своей доктрине «напряженной жизни». Вот его любимые и неустанно повторяемые высказывания этого периода. «Будь кем-то. Действуй», «Не теряй попусту время», «Не снижай активности, не теряй разума – делай дело». Первый враг ограниченного временем политика – пассивность. Удивляющий своей витальностью Рузвельт создал свою собственную систему борьбы с переутомлениями и фрустрацией: например, наиболее эффективным средством от депрессии он считал рубку леса.

В трудные дни президент брал топор и рубил огромные деревья (чаще всего на так называемых Кафедральных высотах). Вторым по значению средством от депрессивной усталости была для него верховая езда. На своей, без преувеличения, огромной лошади по кличке Бляйштейн он почти круглый год ездил к Рок-Крик парку – до тех пор, пока сковывающий ручьи и лужи лед не становился опасно скользким для лошади. Тогда всадник спешивался и обращался к быстрой ходьбе. Его подбитые гвоздями спортивные ботинки с шумом топтали землю; он как медведь продирался сквозь заросли и быстро покрывал мили пути. В перерывах между заседаниями он продолжал фехтовать на палках с таким же доморощенным спортсменом – генералом Леонардом Вудом.

Теодор Рузвельт пришел к выводу, что Соединенные Штаты нуждаются в более сильном федеральном правительстве, которое может гарантировать достойный начальный уровень жизни, «национальный минимум». Вспоминая встречи с ним, Уолтер Липпман писал, что Рузвельт много говорил о подлинной проблеме коллективизма, которая заключается в трудности совмещения народного контроля с административной властью.