Европейцев страшат два обстоятельства: а) постоянно стимулируемая Америкой война Запада с мусульманским миром, расширившаяся от палестино-израильского конфликта до раскола Ирака и противостояния с Ираном; б) комбинация высокомерия, односторонности и уязвимости, которая характеризует Америку после Сентября как глобальный дестабилизирующий фактор. Время, когда на США смотрели как на защитника, ушло в прошлое. Новый виток противостояния Запада и мира ислама ныне объясняется агрессивной политикой Америки.
Бросив в 2009 году более 160 тысяч своих войск в Ирак и Афганистан, США растянули свои коммуникации и резервы, призвали к коалиции желающих, что, безусловно, ослабило Соединенные Штаты. Следует отметить, что символом главенства Запада над развивающимся миром полвека служили такие создания Бреттон-Вудса, как Международный валютный фонд и Мировой банк. Но растущая непопулярность этих западных учреждений, неудачи «раунда Дохи», как и выросшая активность G-20, выявили заметные противоречия. При этом успех китайской, российской и турецкой экономических моделей подорвали пресловутую уникальность Запада.
Некогда фабрика мира
Америка успешно перебросила свой экономический кризис на мир в целом, но ее стали воспринимать гораздо в большем числе стран как виновницу виртуальных экономических схем и грубой политической культуры. Экономические центры и политические инициативы стали возрастать в незападных странах, в том числе в странах БРИК (Бразилии, России, Индии, Китае). Эти страны противопоставляли американскому гегемонизму идею многополярности, а в экономике – рост человеческого и культурного капитала, подрывающих влияние американской культуры. Ослабление влияния США в мире было связано еще и с тем, что элиты незападных стран часто распространяли худшие образцы американской культуры, полагая, что именно они ближе к массам в их странах.
Главная сила возникающих незападных промышленных центров – квалифицированная рабочая сила. Посредством аутсорсинга (передачи рабочих мест и заданий из США в Индию, Китай и другие страны по Интернету), деиндустриализации и массивной потери рабочей силы в Соединенных Штатах и в Европе, а также в таких развивающихся странах, как Румыния и Тунис, Запад дал Востоку фору. Именно такой поворот обстоятельств позволил Китаю стать «фабрикой мира», Индии – преимущественным местом аутсорсинга компьютерных заданий, Южной Корее – глобальной фабрикой электронного оборудования. Но еще более важной является вторая фаза макроэкономического смещения центра развития с Запада на Восток, в сердцевине которой находится Россия.
Эта фаза растущего самоуважения незападных стран имеет существенное геополитическое значение. Благодаря массивным торговым накоплениям и значительным национальным сбережениям, составляющим более 45 процентов, массовому образованию, Китай в течение нескольких лет начал финансировать огромный американский бюджетный дефицит. Потребности в сырье много лет поддерживали высокие цены на ископаемые ресурсы, что ослабляло США и ЕС, но обогащало Россию. Порожденная экономическим могуществом финансовая мощь позволила развивающимся странам бросить огромные ресурсы на создание передовых университетов и центров создания передовой технологии.
В 2004 году союз французских электронных фирм «Томсон» и китайских фирм ТСЛ взялся за производство современных телевизоров и персональных компьюторов ИБМ-Леново, что стало символом вхождения «нового незападного мира» в сферу самой передовой западной технологии. Подобным же образом индийская металлургическая фирма «Митталь» (второй в мире производитель стали) взяла под свой контроль крупнейшую европейскую фирму «Арселор», на которую претендовала русская «Северсталь». Прежде передовая западная индустрия познакомилась с русскими «Газпромом» и «Роснефтью», с ранее не очень известными китайскими «Хуавэй» (телевизоры) и САИК (автомобили), индийскими «Инфосис» (информационная технология) и «Ранбакси» (фармацевтика), «Хьёндай» (южнокорейская электроника), «Петробраз» (бразильская энергетика) – и многими другими, смело соревнующимися с компаниями Запада.