История античного атлетизма

Разумеется, этические и эстетические взгляды древних греков весьма существенно отличались от наших современных. Такие понятия, как доблесть, мужество, честь (по-древнегречески все это можно выразить словом ἀρετή (arete)), в сознании эллинской элиты гомеровского и классического периодов во многом определялись физической силой, выносливостью и, наконец, телесной красотой. Впрочем, определялись не изолированно, не абстрактно, а (весьма желательно!) в социальном комплексе. Или, говоря языком современным, – в сочетании с высокими моральными качествами. Итак, ἀρετή явилась в определенный период истории Древней Греции основой гармонического развития как отдельных эллинов, так и целых семей, городов и даже государств.

Следующая, более высокая социальная ступень олимпийской гармонии была примечательна тем, что в общественной жизни эллинской аристократии (а следовательно, и в институте агонистики) исключительную роль играла καλοκαγαθὶα (kalokagathia). Это понятие служило самой выразительной и всеобъемлющей характеристикой классического идеала эллинов.

Καλὸς καὶ ἀγαθός (или καλὸς κἀγαθός) – совершенный во всех отношениях, идеальный гражданин, являющийся образцом для подражания. Это специфически аристократическое понятие существовало в древнегреческой литературе очень долго, постепенно меняя свое содержание.

По определению И. Нахова, «калокагатия возникла как самое законное дитя греческого рабовладельческого общества, как сублимация господствующих представлений о внешних и внутренних достоинствах идеального гражданина полиса».[63]

Не менялись социально-политические задачи калокагатии: возвеличивание и прославление «достойных», «добрых», «хороших», «благородных» и т. д. граждан – процветающих, здоровых, сильных, богатых и пользующихся если не любовью, то уважением соотечественников. Но само содержание этого понятия со временем претерпевало значительные изменения.

На смену генеалогическому аристократизму в молодых полисах пришла скороспелая роскошь новоявленных богачей. Благородство теперь измерялось не столько духовными талантами, сколько талантами золотыми.

В социально-историческом аспекте интересную классификацию подвидов калокагатии предлагает А. Ф. Лосев.[64]

По этой градации первой является старинно-аристократическая калокагатия, которая возникла еще в недрах разлагающегося общинно-родового строя. Второй тип – общественно-показная, или общественно-демонстративная калокагатия, во многом связанная с демократическим государственным устройством. Такая калокагатия лучше всего проявлялась на стадионах во время состязаний, в театрах и вообще была калокагатией «…всей внешней, демонстративной стороны греческой культуры».[65]

Третий тип калокагатии выработало греческое рабовладельческое мещанство. Литературным выразителем мещанской калокагатии был Ксенофонт.

Полнокровность и гармоническое изящество произведений древнегреческого классического искусства родились как синтез того лучшего, что могли дать все три типа эллинской калокагатии. Все это никогда не нашло б своего истинного выражения вне Олимпийских игр и прочих эллинских агонов.[66]

Естественно, что классическая калокагатия как основа греческой скульптуры должна была выражать и выражала гармонию тела и души. Ее непременным условием было могучее, красивое, пропорциональное, тренированное тело и выступления на стадионах во славу города и предков.

Но уже в эпоху расцвета классической калокагатии созревали зерна ее критики (Ксенофан, Сократ, Еврипид, Исократ).

Целенаправленное же и всесторонне обоснованное наступление на однобокие «добродетели» атлетов повели киники. Идеологи демоса, лишенного возможности постоянно тренироваться в гимнасиях, киники едко высмеивали такую «добродетель», как умение свалить ударом кулака своего партнера-агониста.

Стандартному идеалу «прекрасного и доброго» киники противопоставляли свою концепцию мудреца, воплотившуюся в образах Сократа, а затем – Диогена. Они отождествляют понятия σοφος = καλὸς κἀγαθός = ανηρ αγαθος (доблестный муж). Все эти термины равно выражают один и тот же общественный и нравственный идеал – конечную цель кинического воспитания.

Низы греческого общества устами своих идеологов выражали собственное духовное превосходство, доказывая, что их трудолюбие и ум выше калокагатии высокомерных аристократов.[67]

Постулат духовной красоты человека – самое ценное в учении этих философов (Диоген Лаэртский, Дион Хрисостом, Кратет, Антисфен и другие). Однако подробней взгляды киников мы раскроем при рассмотрении педагогических воззрений эллинских мыслителей.