История античного театра

Другой машиной, которая часто употреблялась в греческом театре, была эорема, то есть подъемник. Иногда ее называли просто «машиной» (по-гречески «механэ»). Она служила для того, чтобы показать богов или героев находящимися неподвижно в воздухе или спускающимися с неба на землю или же, наконец, поднимающимися на небо. Другое название для этой машины было — «журавль», что позволяет нам восстановить в общих чертах ее устройство. «Журавль» — это деревянный наклоненный ствол, в какой-то степени напоминающий длинную журавлиную шею (ср. русское название шеста у колодца для подъема воды «журавль»).

Другие части эоремы состояли из подъемного ворота, канатов, скользящих на блоке, прикрепленных к верхушке наклонного рычага, с крюками на концах для подвешивания поднимающихся предметов или действующих лиц. Это приспособление имело разную форму в зависимости от требований драмы — летающих колесниц, крылатых лошадей и т. п. Иногда же привешивали «летающего по воздуху» актера прямо к крюку за ремни пояса.

Эорема поднимала не более трех лиц. Самый корпус этой подъемной машины был расположен в верхнем этаже скены — за стеной, образующей фон. Рычаг и прикрепленный к нему блок, скрытые от глаз благодаря выступу крыши, проходили через отверстие в этой стене. Возможно, что Эсхил знал уже эорему, хотя и нельзя утверждать этого с полной достоверностью. Софокл употребляет ее в одной из дошедших до нас трагедий — «Филоктете». В конце этой пьесы показывается появление в воздухе Геракла, взятого, согласно мифу, после своей смерти богами на небо.

Схема театральных машин греческого театра

У Еврипида больше половины пьес оканчиваются появлением бога на подъемной машине. Отсюда в древности появилось даже особое выражение для обозначения таких неожиданных развязок — «бог на машине» (более известен вариант «бог из машины»). С полной уверенностью можно говорить о применении механэ в трагедии Еврипида «Беллерофонт» (426). В этой пьесе, от которой до нас дошли лишь фрагменты, ее герой Беллерофонт поднимался на небо на крылатом коне Пегасе. В комедии Аристофана «Мир» пародируется этот полет Беллерофонта: земледелец Тригей (ст. 174) поднимается на небо на навозном жуке, причем в ужасе умоляет театрального машиниста не уронить его на землю. В другой комедии Аристофана — «Женщины на празднике Фесмофорий», в которой есть пародия на недошедшую до нас трагедию Еврипида «Андромеда», появляется на эореме сам Еврипид (ст. 1098 и следующие). Как Беллерофонт, так и герой «Андромеды» Персей упоминаются у лексикографа Полидевка.

Машина для «полетов»— эорема

Он сообщает (кн. IV, 128), что оба эти персонажа пользуются машиной для полетов. Это позволяет сделать бесспорный вывод, что некоторые из театральных приспособлений, упоминаемых Полидевком, могут относиться к V в. до н. э. Сам Полидевк, как уже было сказано, писал во II в. н. э. На одной апулийской вазе, хранящейся в Метрополитен-музее в Нью-Йорке, изображено, как Смерть и Сон несут по воздуху тело союзника троянцев Сарпедона, погибшего под Троей. Мать Сарпедона, Европу, в театральном костюме мы видим под портиком. Ее окружают слуги. Все они смотрят на возносящуюся вверх группу.

Иногда по ходу пьесы следовало показать зрителям небо, жилище богов. Можно предполагать, что такие события разыгрывались на крыше скены или на особом балконе, окруженном декоративными облаками. Возможно, что иногда это появление бога происходило внезапно, с помощью особой театральной машины, представлявшей, по-видимому, род балкона, приделанного к верхнему этажу скены.

Появление богов обычно сопровождалось громом и молнией. Гром производила особая машина. Молния же, вероятно, была попросту нарисована на полотне. Как показывали на сцене молнию в более позднее время, мы можем составить себе представление. Дело в том, что поздний театр знал подвижные боковые декорации, так называемые периакты. Периакты, по объяснению Витрувия, представляли собою трехсторонние призмы, вращавшиеся вокруг своей оси. На каждой стороне призмы была нарисована особая декорация. В то время, когда появлялось божество и слышался гром, показывали одну из сторон призмы с изображением грозового неба, рассекаемого молнией[40].

Греческий театр знал также приспособление, с помощью которого появлялись боги подземного царства, или тени умерших. Это была так называемая «Харонова лестница»[41]. Она представляла собою простую лестницу, по ступеням которой актер поднимался из люка под сценой. Кроме того, устраивались еще подвижные трапы, быстро поднимавшие на поверхность сцены актера. При объемных декорациях в некоторых случаях было легко делать подобного рода конструкции. Так, в трагедии Эсхила «Персы» появляется из могилы тень персидского царя Дария.