История античного театра

Все эти события, которые произошли еще до начала трагедии и о которых кратко рассказывает в прологе Гермес, очень напоминают обычную житейскую и очень тяжелую для женщины драму. Гермес сообщает и о том, как будет дальше развертываться действие. Оказывается, Ксуф и Креуса находятся в Дельфах, чтобы получить оракул Аполлона о потомстве. Когда Ксуф войдет в пророческое святилище, бог передаст ему своего собственного сына, однако Ксуф будет убежден, что он является отцом юноши (в молодости у царя было любовное приключение в Дельфах, и время, протекшее с тех пор, совпадает с возрастом неокора).

Так, не раскрывая тайны своего отцовства, Аполлон даст сыну славную жизнь. Вся Греция будет называть его Ионом (то есть Грядущим).

Когда Креуса узнает, что Аполлон даровал Ксуфу сына, ее охватывает отчаяние. Под влиянием обрушившегося на нее несчастья Креуса решается открыть свою тайну хору, состоящему из ее служанок, и старому рабу. Ей стыдно своего позора, у нее есть еще некоторые колебания, но скоро она оставляет их. С кем ей соперничать теперь в добродетели? Со своим мужем? Но он ее предал, у нее нет ни дома, ни детей, все ее надежды, ради которых она скрывала тайну, исчезли. Она скажет все и таким образом облегчит свою душу. Называя себя несчастной жертвой людей и богов, поступающих неблагородно и предательски по отношению к тем женщинам, которых они любили, она обвиняет Аполлона перед лицом неба и затем рассказывает свою печальную историю.

Креуса при полной поддержке хора решает отравить Иона, считая его врагом ее дома и города, стремящимся погубить ее и незаконно завладеть Афинами. Передавая яд старому преданному рабу, Креуса приказывает ему идти на пир и там попытаться влить яд в кубок юноши. Однако это покушение оканчивается неудачей, и власти города приговаривают Креусу к смерти за попытку убить служителя дельфийского храма. Она ищет спасения у алтаря. Ион и его друзья не решаются схватить Креусу, приникшую к алтарю.

Появление пифии в последнем эписодии подготовляет сцену узнавания. Пифия показывает Иону старую корзину, перевитую повязками, в которой она когда-то нашла его и которую хранила по внушению Аполлона до этого часа.

В корзине лежало белье ребенка и приметные знаки. Креуса убеждается, что это та самая корзинка, в которую она когда-то положила своего мальчика. Стремительным движением Креуса покидает свое убежище и, подбежав к Иону, обнимает его как своего сына. Возмущенный Ион считает, что Креуса лжет, и задает ей вопросы о содержимом корзины. Она перечисляет все предметы. Узнавание, построенное с таким искусством, закончено. Ион убеждается, что перед ним его мать, и горячо обнимает ее.

В конце пьесы в вышине, на колеснице, появляется Афина, заявляющая, что она поспешно прибыла в Дельфы от Аполлона. Сам он не пожелал явиться из опасения, что его будут упрекать при всех за прошлое. Он послал ее сказать, что Ион действительно его сын от Креусы и что, отдавая его Ксуфу он не передает Иона другому отцу, но желает ввести его в самый знаменитый род. Дальше следуют божественные вещания и предсказания будущей судьбы. Креуса должна отправиться с Ионом в Афины и посадить его на трон афинских царей. Он будет славен во всей Элладе. «Ион» не только трагедия о покинутой женщине и подброшенном ею сыне, с которым она спустя много лет встречается, но и патриотическая, политическая пьеса.

Дело в том, что, согласно мифической генеалогии греков, Ион считался родоначальником ионического племени, подобно тому как Ахей был родоначальником ахейцев и Дор — дорян. Так думали все греки. Однако Еврипид дает новое родословное дерево греческих племен, которое ставит Иона явно выше его братьев по матери — Ахея и Дора. Ион рожден от Аполлона, а Дор и Ахей — от Ксуфа[127]. Вместе с тем благодаря двойному союзу, с богом и смертным, дочь аттического царя Эрехтея Креуса становилась прародительницей всех греческих племен, причем в пьесе подчеркивается тесное единение афинян с ионийцами и преобладающее значение их по сравнению с другими племенами: в то время как ионийцы, происходящие от Аполлона и Креусы, — люди чистого афинского происхождения, доряне и ахейцы — люди смешанной крови, происходящие от эоло-ахейца Ксуфа (Еврипид делает Ксуфа сыном Эола) и афинянки Креусы.

Это видоизменение традиционной генеалогии греческих племен, находившее лишь слабую опору в кое-каких мифах и не оказавшее никакого воздействия на дальнейшую мифологическую традицию, нужно было Еврипиду, чтобы оправдать притязания афинян на гегемонию во всем греческом мире. Действительно, позиции афинян очень сильно укрепились после заключения в 420 г. до н. э. союза с Аргосом, Элидой и Мантинеей. Спарта казалась бессильной, и афиняне рассчитывали мирным путем закрепить свое верховенство во всей Греции.

Ни в одной трагедии Еврипида так резко не подчеркивалась идея привилегированного племени, которое должно господствовать уже в силу самого своего происхождения.