История античной литературы

Рассказы о путешествиях и приключениях смыкаются с любовно-патетическими историями в том особом повествовательном жанре, для которого античность не подыскала специального названия, а средневековье именовало романом[114]. Папирусные находки XX в. полностью опровергли выработанную наукой XIX в. схему истории развития греческого романа (Э. Роде). До этого времени роман считали созданием позднего имперского периода, жанром, вскормленным и взлелеянным второй софистикой. Таким образом, ученые чрезвычайно переоценивали творческие потенции поздней античности, которая не могла уже быть и не была созидательной эпохой. Согласно схеме, предложенной Э. Роде, основоположником греческого романа был живший во II в. н. э. Ямвлих, а его завершителем в VI в. — Харитон. Папирусные фрагменты романов, обнаруженные в XX в. во время раскопок в Египте, прежде всего принесли отрывки из романа Харитона в рукописях II в. Затем последовали новые открытия, позволившие отнести рождение и становление романа к поздне-эллинистическому периоду, т. е. отодвинуть роман за рубеж новой эры. Однако хронология, фольклорные и литературные источники романа пока еще остаются спорными. Многочисленная фольклорная и литературная семья предков романа далеко не изучена, хотя некоторые основные линии его происхождения более или менее выявлены, что позволило одному современному исследователю в шутку назвать роман незаконным отпрыском одряхлевшего эпоса и капризной жеманницы — эллинистической историографии. Но если теперь уже нетрудно пойти вглубь за историей странствий и приключений, смело сочетающих реальность с вымыслом, то любовная тема в романе уводит куда-то в сторону за пределы связанных с нею эллинистической поэзии, новой комедии и драм Еврипида. Основные персонажи романа связаны между собой такой большой и чистой любовью, что сила ее неизменно одолевает все невзгоды и испытания, включая смерть. Подобная любовь, следуя неизменной античной традиции, — любовь с первого взгляда; она может прийти даже во сне. Далее влюбленные вступают в брак, но затем неожиданно расстаются, чтобы спустя более или менее продолжительное время соединиться уже до конца своих дней вопреки всем препятствиям. Неизвестно, откуда пришло к романистам такое понимание любви, доселе неизвестное в античной литературе. Но показательно, что именно в имперский период оно встретило живой интерес и отклик в читательской среде и привлекло к себе не менее, чем вся столь далекая от повседневности фантастика, которая уже давно и прочно обосновалась в повествовательной прозе. Читатели подобных романов, а в их числе легко представить себе заурядных обывателей во всех странах, где только умели читать по-гречески, переносились вместе с героями в иные края, но и там не находили никаких следов желанного золотого века. С нетерпением следили они за всеми перипетиями героев и испытывали чувство отрадного самоудовлетворения, жалея тех, кто внезапно оказывался несчастнее и обездоленнее их самих. Собственная безрадостная будничная жизнь приобретала ценность, когда они в финале романа убеждались в том, что только верность и постоянство могли преодолеть самые фантастические препятствия, воздвигаемые лицемерием, похотью, обманом и насилием, т. е. всем тем, что в изобилии жизнь раскрывала перед ними.

Самым ранним памятником этого повествовательного жанра был роман об ассирийском царевиче Нине и его супруге Семирамиде. Роман этот возник в I или даже во II вв. до н. э. Примерно в это же время был создан приключенческий роман сирийца Ямбула, дошедший в кратком пересказе историка Диодора Сицилийского. Судя по пересказу, в романе не было любовной темы; речь шла о герое, попавшем на удивительный остров, описывались его приключения и вынужденное возвращение. Лишь по пересказу известен тот фантастический роман, который пародировал Лукиан в «Правдивых историях», — «Невероятные приключения по ту сторону Фулы» Антония Диогена. Его герой с сыном и несколькими спутниками отправились на дальний север в поисках места восхода солнца, некоторое время находились в Фуле, крайней северной стране, а оттуда, двигаясь еще дальше, достигли луны, «а достигши, узрели там такие чудеса, которые во многом превзошли все прежние фантастические истории». В историю героя вплетена история его возлюбленной и ее брата, которых преследует злой египетский волшебник и спасает умершая служанка. Многие второстепенные персонажи имеют свои, не менее удивительные истории. Причем, фантазия автора столь беспредельна, что пересказавший его роман Фотий (IX в.) считает Антония Диогена первым образцом для всех последующих романистов. По словам Фотия, сюда же примыкает «Лукий, или Осел» — анонимная история юноши, превращенного в осла. Это краткое повествование было обнаружено среди произведений Лукиана, поэтому долго приписывалось ему.