История античной литературы

Овидию, представителю младшего поколения периода принципата, не прошедшему через огонь гражданских войн и пользующемуся благами «Августовского мира», чужды мучительные поиски жизненной позиции и системы мировоззрения. Он уже не строит, подобно Вергилию и Горацию, сложной системы взаимоотношений человека с окружающей действительностью. Чувства и психология героев, лишенных всякой исключительности, интересуют его сами по себе. К серьезным моральным темам «века Августа» поэт относится с иронией. Древние установления и правила, выработанные Римом, не представляются ему чем-то особенно важным и значительным. Молодой поэт высмеивает брачные законы Августа, подтрунивает над увлечением древностью и преклонением перед старой религией, которые были свойственны «официальной идеологии».

От любовной элегии, ставшей в его руках шутливой и изящной миниатюрой, поэт переходит к жанру лирического послания на мифологические темы. В отличие от Тибулла и Проперция Овидий уже в любовных элегиях интересуется не столько личными субъективными чувствами, сколько жанровыми мимическими сценками, персонажами с их психологией и окружающей обстановкой. Поэтому обращение поэта к более объективным темам, а впоследствии и к повествовательным жанрам было вполне закономерно. От любовной элегии он переходит к мифологическим сюжетам и создает свои «Послания героинь». «Послания» представляют собой сборник стихотворных писем мифологических героинь (Пенелопа, Брисеида, Деянира, Медея, Федра, Ариадна, Дидона и др.) к покинувшим их мужьям или возлюбленным.

Рисуя образы, широко известные римскому читателю и имевшие многовековую традицию в художественной литературе, Овидий делает попытку осветить мир своих персонажей по-новому, как бы вывести их из привычных «героических рамок» и приблизить к реальным женщинам, своим современницам.

Послания напоминают риторические свасории — речи, вложенные в уста исторических или мифологических персонажей, в составлении которых упражнялись в риторических школах. От декламаторов требовалось найти максимально достоверные психологические штрихи и проявить оригинальность в разработке темы. Героини Овидия владеют всеми приемами ораторского искусства, сочетая в своих письмах риторические фигуры с лирическими излияниями.

Послания однообразны по темам, так как все героини находятся в одинаковом положении — в разлуке со своими возлюбленными. Одинаковые мотивы встречаются во всех посланиях (жалобы, просьбы о возвращении и т. д.). Искусство поэта проявляется в умении варьировать сходные мотивы, в стремлении придать каждому образу своеобразные черты, отличающие его от других. Овидий вводит в послания ряд штрихов и метких деталей, подмеченных им в окружающей жизни, насыщая тем самым свой мифологический материал остро современными мотивами.

Пенелопа — верная жена Одиссея — лишена у Овидия величественности, свойственной ей в «Одиссее» Гомера. Римский поэт изображает ее стареющей, слабой женщиной, трогательно хранящей верность своему далекому супругу. Призывая Одиссея поскорее вернуться на Итаку, Пенелопа пишет ему:

Юною девой была я, когда ты уехал отсюда.
Ныне старухой меня, если вернешься, найдешь.

(Пер. Ф. Ф. Зелинского)

В образе Дидоны нет сурового величия эпической героини. Она обращается к Энею с трогательными мольбами и горькими упреками.

В противоположность пылающей местью Дидоне Вергилия она, проклиная Энея, трепещет за его жизнь:

Страшно мне, как бы, погибнув, тебя не вовлечь в эту гибель,
Как бы морская тебя не поглотила волна!
Милый, живи: уж лучше пусть так я тебя потеряю,
Лучше пусть смерти моей станешь виновником ты.

В послание Медеи вводится любопытная бытовая деталь — рассказ о том, как один из сыновей Ясона увидел свадебную процессию, которую возглавлял его отец. Выбежав за порог дома, он обращается к матери со следующими словами:

«Мама, — кричит. — Посмотри! Сам отец наш Ясон открывает
Шествие, весь золотой на колеснице стоит».

(Пер. Ф. Ф. Зелинского)

Тем самым Овидий как бы модернизирует материал, превращая Медею в живую, современную ему женщину.