История Авиации 2003 06

Я никак не смог не затронуть следующий вопрос, связанный с оборонительным вооружением Пе-2. Дело в том, что в «ура-патриотической» литературе, проскакивают описания такого случая, что истребитель от огня штурмана «прячется» за шайбой руля и штурман, стреляя через шайбу, его сбивает. Так сказать, из двух зол – поврежденное хвостовое оперение или быть сбитым – выбирает меньшее. На вопрос, насколько это реально, я получил следующий ответ: «Теоретически, да, только как они потом садиться будут? Я о такой стрельбе не слышал. В реальности, это, скорее всего, было так: штурман в горячке боя “срезал" шайбу (что вполне могло быть), а за это можно было угодить под трибунал. Остальной экипаж, зная про такое дело, подтверждал придуманную байку про “спрятавшийся” истребитель, чтобы своего штурмана под трибунал не подводить. Но, повторюсь, я о таких случаях не слышал. Намного проще, что б летчик чуть “двинул ногой” и из-за шайбы истребитель выйдет. Разнесенные кили давали штурману великолепные сектора обстрела, за эти кили истребителю спрятаться – проблема».

Приходилось Тимофею Пантелеевичу, в воздушных боях, пользоваться и курсовыми пулемётами. «Помню, начинаешь из них стрелять, то полная кабина дыма. Дело в том, что система газоотвода из отсека переднего оружия на Пе-2 была плохой, к тому же машина была вся в щелях, вот и тянуло. Только гашетку нажал, сразу начинаешь самым непосредственным образом вдыхать запах пороха.

А вообще, немцы тоже были обычные люди, бывало и забывались в горячке боя. Заходит он в атаку снизу-сзади, и, чтобы сохранить скорость, проскакивает вперед и идет круто вверх на вертикаль, “показывая крест”, и верхушкой этого “креста” прямо мне в прицел. У меня таких ‘весельчаков” два. Оба получили очередями по мотору и кабине, ну и, естественно, “пиши привет ’ Я, правда, никаких наград, за них не получил, у меня же язык для начальства был неудобный, но записали победы честь по чести. Все видели, что я их рубанул. Помню, когда сбил первого, мне говорили: “Ну, ты молодец “Капрал” (это мой позывной был, я ведь с сержантов, хотя уже был офицером), ну ты его секанул!" Я в ответ: “Какого … под мои пулеметы лезть?!” Никаких упреждений и корректировки не надо, как он "крест показал", мне только на гашетки остаётся надавить! Какая тут моя заслуга? Вот и носили мы на своем борту две звезды за сбитых, а были у нас ребята, которые и по пять звезд имели!..».

Поскольку в иных мемуарах нет-нет, да и проскользнет упоминание о том, как Пе-2 разгоняли строи немецких бомбардировщиков, я спросил, не было ли подобной личной практики: «Мне лично не приходилось, но таких случаев было много и на фронте, и в нашем полку. Это было часто и успешно. Рубили их – “будьте спокойны!” Жаль, что мне не подвернулось, я хорошо стрелял», а вот случаев, когда немецкие бомбардировщики нападали на наши Пунёву не припомнилось: «У них машины нашим сильно по скорости уступали, куда им с нашей “пешечкой тягаться!».

Но основными противниками Пе-2 были, конечно, совсем не вражеские бомберы, а истребители и зенитная артиллерия, поэтому я попросил дать оценку, что из них было более опасным для Пе-2. «В начале войны – истребители, в конце – зенитки. Зенитки дыры делали громадные. Пройти пояс стационарной зенитной обороны (а в конце войны мы летали именно над такими), это я тебе скажу, далеко не просто. На территории Германии важные объекты могли иметь и по несколько таких поясов. Там малокалиберную артиллерию мы и за проблему перестали считать. То, чего мы не знали, у немцев уже было, например, радиолокационное наведение зениток. М.ы с ним встретились, когда начали работать по территории Германии. Обычно, когда идешь над позициями зениток, то начинается стрельба с пристрелочных залпов, а они редко бывает чтоб попали, где-нибудь да ошибутся, то ли по высоте, то ли по скорости. Так было на Украине, так было и в Польше. А тут летишь, ни выстрела. Эти гады как передохли! Очень неприятное ощущение. Летишь и думаешь: “Да стреляй же, гад, быстрее!" Потом залп, и сразу накрытие. Причем, абсолютно точно по скорости, и абсолютно точно по высоте. Если шли девяткой, то обычно от этого залпа одного теряли. Хорошо, что за заход немцы успевали только один залп делать, а то мы все бы там остались».