История Австрии. Культура, общество, политика

Другой трудный вопрос заключается в отношении бывших нацистов к своему прошлому после войны. Не вполне ясно, насколько ими усвоены уроки собственной судьбы. Масса примеров убеждает в том, что приверженность демократии и признание прав человека, которые многим кажутся чем-то естественным для периода после 1945 г., являются таковыми лишь на словах. «Преодоление прошлого» оказалось для военного поколения сравнительно легким. После войны все силы были брошены на восстановление, и тем скорее вытеснялись из памяти неудобные воспоминания об огромной вине, которой было обременено все общество и о которой оно хотело скорее забыть. Лишь во время студенческих волнений 1968 г., а затем еще раз, в ходе дела Вальдхайма (1986), часть общества возвратилась к публичному обсуждению подобных тем. /387/

Мир людей первой половины XX века

/387/ Восемнадцатый год стал важным рубежом в политической жизни Австрии, пережившей огромные перемены – переход от великой державы к небольшому государству, от монархии к республике. В социальной области, однако, столь масштабных изменений не произошло. Положение крестьян осталось прежним, и даже рабочие, чье положение немного улучшилось благодаря социальному законодательству первых лет республики, жили в условиях, напоминающих времена монархии. Более того, из-за растущей безработицы положение многих рабочих в Первой республике заметно ухудшилось. Если в феврале 1929 г. в Австрии было 260 тыс. безработных, то к февралю 1933 г. их число возросло до 400 тыс. человек. Сеть социальной помощи охватывала лишь небольшую их часть, при этом многих, по прошествии некоторого времени, «снимали с пособия», а это означало, что они лишались всякой финансовой поддержки. Таким образом, к числу безработных следует отнести еще почти 200 тыс. снятых с пособия.

Резкие перемены произошли и в стиле жизни старой династии, представители которой были высланы из страны и не могли смириться с этой потерей. В 1920 г. экс-император Карл даже предпринял в Венгрии две попытки реставрации. С другой стороны, хотя дворянство потеряло былые привилегии и титулы – что особенно задело так называемое второе общество, поскольку представители старой знати гораздо меньше нуждались в приставке «фон», – оно все же сохранило в Австрии свою собственность. Гораздо более чувствительным оказался для этой группы распад монархии, потому что в других государствах-преемниках (особен- /388/ но в Чехословакии) дворянская собственность в ходе земельной реформы была ликвидирована. Для граждан, чьи сбережения поглотила инфляция и чья дальнейшая жизнь не казалась более ясно предопределенной (Стефан Цвейг в своей книге «Вчерашний мир» называет монархию эпохой надежности), послевоенные годы складывались в высшей степени трудно. Многие служащие были «сокращены», потеряв, таким образом, «прагматизацию» (выслугу лет и основанное на ней пенсионное обеспечение, так называемую прагматику). Галопирующая инфляция уничтожила сбережения, и многие из тех, кто надеялся на спокойную старость, пребывали в полной растерянности.

В области культуры движения почти не наблюдалось. Об альтернативной социал-демократической культуре, которая могла развиваться в изменившихся политических условиях, уже шла речь в главе «Красная Вена», тогда как для буржуазной высокой культуры восемнадцатый год не стал чем-то особенным. Писатели, музыканты и художники, творившие в годы первой мировой войны, продолжали свою работу, хотя на многих из них наложили глубокую печать переживания военных лет.

Небольшая республика распоряжалась и гордилась наследием монархии: не будучи уже великой державой в политическом отношении, она оставалась ею, по крайней мере, в области культуры. Особую роль играло клише «Австрия – страна музыки», что опять-таки основывалось на достижениях прошлого. Музыкальные учреждения (оркестры, оперные театры и т. д.) сохранились и увеличились в числе, хотя так и не открылись навстречу новейшим веяниям. Государство во многих отношениях заняло место меценатов, а также двора и частных обществ. Особенно ясно это ощущалось в столице, в то время как в отдельных землях содействие культуре было делом самих земель еще до 1918 г. Императорская опера продолжала работу в качестве Государственной оперы, в ней доминировала венская классика и наследие XIX века. Сохранились и другие центры культуры, например, концертные залы Музыкального общества и Дома концертов, предоставлявшие свои помещения для выступлений оркестров (филармонического, симфонического), история которых тоже восходила к временам империи. Специфические формы искусства поздней монархии, например, оперетта, культивировались по-прежнему, и дело мастеров серебряного века оперетты: Франца Легара, Оскара Штрауса, Ральфа Бенацкого, Эдмунда Эйслера и Эмериха Кальмана – на- /389/ шло продолжение в творчестве представителей «жестяного» времени, в первую очередь, Роберта Штольца.