История Беларуси

Наконец, переходим к последнему звену земской реформы — к реорганизации сейма. Эта реформа также тесно связана с местным делением и самоуправлением. В основу политического строя страны был положен повет с его шляхетским сеймом. В 1565 г. на сейме шляхта обратилась к великому князю с представлением о введении в Великом княжестве, по образцу Короны, поветовых сеймиков и о выдаче привилея на устройство таких сеймиков. Это значило, что шляхта стремилась перейти от формы неопределенного по числу съезда шляхты на сеймы к системе представительства. Правда, и на предыдущих сеймах иногда уже появляются шляхетские депутаты, — иногда по два депутата от поветов, появлялись и поветовые хоружие. Но наряду с этим на сейм съезжалось много шляхты и вообще законом не была установлена идея представительства. Господарский привилей, изданный в Вильне 30 декабря 1565 г., устанавливает поветовые сеймики как избирательную курию для избрания сеймовых послов. По закону на поветовый сеймик собирается вся шляхта данного повета: воеводы, каштеляны, земские врядники, князья, паны и шляхта. Цель этого поветового сеймика, прежде всего, политическая: «Намовляти о тых речах и потребах земских», о которых они были извещены особым листом великого князя, а равным образом и обо всякого рода вопросах, касающихся повета. Таким образом, сеймик является, с одной стороны, органом, обсуждающим вопросы общественного характера, а с другой стороны — органом местного самоуправления. Все собравшиеся на сеймике принимают участие в выборе послов на вальные сеймы, причем от каждого повета могут быть выбраны две особы. Закон этот имеет характер и значение основного конституционного закона, почему и содержит в себе обещание великого князя хранить его «вечне и непорушне».

С этого времени до самого падения Речи Посполитой польско-литовской устанавливается строго определенная норма представительства шляхты на вальных сеймах, сначала до 1569 г., литовско-русских, а после унии — польско-литовско-русских. Сеймики политического значения собирались каждый раз перед великим вальным сеймом. Шляхта о назначении дня и места собрания великого сейма оповещалась особыми господарскими листами или посланиями, причем эти последние развозили по поветам особые господарские посланцы. Посланцу давалась особая «наука», т. е. инструкция, о чем он должен говорить перед собравшейся поветовой шляхтой. Передав приветствие великого князя шляхте, посланец, согласно своей «науке», должен был изложить те вопросы, которые государственная власть собирается поднять на великом сейме и доказать необходимость решения их в том смысле, в каком предполагало бы центральное правительство. Это обыкновенно кардинальные вопросы тогдашнего строя — вопросы, касающиеся податей, посполитового рушения, укрепление южных замков и общие военные и политические вопросы. Казалось бы, что при таких условиях правительственная власть может произвести давление на шляхетское общество, если решение того или иного вопроса желательно для центральной власти в понимаемом его смысле, но такое предположение было бы чрезвычайно ошибочно: шляхта была слишком самостоятельна для того, чтобы ореол великокняжеской власти мог иметь на нее столь сильное влияние, почему апелляция верховной власти к мнению шляхты далеко не имела серьезного значения. Но важно другое. Предварительное обсуждение на поветовых сеймиках всех тех вопросов, которые предполагалось обсудить на великом сейме, имело другое значение. По существу ведь это была форма плебисцита. Сеймик, обсуждая вопросы, выносил то или иное постановление и давал в свою очередь инструкции своим послам, предрешая таким образом, то постановление, которое может состояться на великом сейме. С течением времени выработалась практика, в силу которой поветовые послы оказались связанными данными им инструкциями и должны были отстаивать постановление своего повета. А так как сеймовые постановления, согласно уже обычаям, выработавшимся в Польше, требовали единогласного решения, то отсюда проистекала малая работоспособность сейма и возможность срывания их голосами нескольких и даже одного депутата.