История Беллы (СИ)

Хрипя, он схватился за голову. Боль пробудила его и тот обезумел на мгновение настолько, что готов был себе голову оторвать лишь бы боль не отдавалась в виски. Он тянул ее со всей силы, казалось бы что жилы в шее сейчас порвутся и лужа крови образуется под ней, а голова, оторванная от тела, будет продолжать кричать отдельно от тела.

Голова все-таки осталась на месте, Беллатриса прекратила пытки как раз в тот момент, когда Олливандер был готов перешагнуть ту грань между безумием и нормальным в своей голове. Полумертвый он, ослабев от пыток, лизал сухую тарелку.

-Агуаменти!

Тонкая струйка полилась на миску и Олливандер глотал нескончаемую жидкость до последней капли.

-Лакай! — хрипло засмеялась Беллатриса. — Лакай!

Олливандер пил, но куда меньше он был похож на животное, чем она, смеявшаяся над несчастным, умиравшим от жажды и голода, человеком, у которого ни одного живого места на теле не осталось.

-Ну хватит! — прохрипела Белла.

Взмахнув палочкой, она укоротила веревку, к которой прицепили Олливандера и насыпала ему в миску сухарей, приманенных волшебством из кухни.

-Попробуй, погрызи! — Все смеялась она.

Однако он даже и не думал тянуться к сухарям. Подняв глаза, он с ненавистью посмотрел на нее и если бы злоба в его взгляде была материальной, она бы тут же закашлялась, отравленная ей и умерла бы в одно мгновение, не помня кроме разрушительных чувств ничего.

На нее же взгляд не подействовал. С усмешкой на тонких губах Белла покинула подвал, оставив Олливандера одного. Так же как и было, она закрыла волшебством дверь и поспешила по коридору, мысленно здороваясь с утром.

Примерно в том же духе прошли остальные два дня в поместье. Белла безвылазно сидела в доме, почти не выходя даже за пределы своей комнаты. Лишь к вечеру она ходила слушать, что делает Олливандер в своем подвале, но руки она больше не распускала. Драко, как бы Нарцисса не уговаривала его, не спускался ни на одну из совместных трапез. И потому молчали они лишь вдвоем с Беллой за обедом.

Единственное событие, оживлявшее череду однообразных дней, случилось за два дня до праздника — по всему дому расставили ели. Формально дом был готов к Рождеству.

Когда Рождество настало в воздухе над головами всех жителей поместья зависло словно что-то тяжелое, вроде молота или топора. Никто не хотел этого праздника, никто не чувствовал его радости и очарования и всем было бы проще, если бы Рождество не наступило в ночь с двадцать четвертого по двадцать пятое декабря, по старой традиции, а просто миновала, как любая другая обычная дата календаря. Но традиции довлели надо всеми и не могли быть проигнорированы.

Погода в этот день была несуразная, даже не шел снег, а падала с небес какая-то жиденькая белоснежная кашица из холодных хлопьев. Погода в этот день была такой же тоскливой, как и настроение всех обитателей дома Малфоев.

Беллатриса сидела за столом, уставившись в тарелку. Нарцисса напротив нее напряженно смотрела на дверь комнаты. Драко еще не явился и без него они не могли начать трапезы, хотя индейка, стоявшая в центре стола, запеченная до румяной корочки, взывала к тому самых голодных и нетерпеливых. В камине горело традиционное Рождественское полено, а на столе лежал ветвистый венок из омелы, в котором поблескивало все четыре горевших свечи.

Это было самое первое Рождество Беллатрисы после освобождения из Азкабана, воспоминания о котором еще были свежи настолько, будто она вернулась из заточения неделю назад. Светлый праздник Рождества, который она, наконец, была вольна праздновать спустя столько лет не принес ей облегчения, скорее наоборот. Она глядела на пламя и горевшее в нем полено с ностальгией и болью. Думая, с печалью, что она уже вряд ли когда сможет проникаться эмоциями праздника, как раньше. Хотя… вряд ли ее сильно это беспокоило.

Пляшущие языки пламени и ожидание времени, когда придет Драко напомнили Беллатрисе как ждала Рождество она сама, будучи маленькой. Ожидание Рождества для нее было временем магическим. Самой насыщенной на эмоции была неделя до праздника.

Когда она не училась в Хогварсте она наблюдала за процессом подготовки изнутри, пусть мать и прятала половину волшебства за занавесом. Когда же она стала учится в замке пред ней представала возможность гадать и мечтать о том, каким будет праздник дома. Пусть каждый раз в поместье Блэков и ставилась одна и та же огромная ель и так же украшали комнаты для них и для нее еще ребенка мишура эта казалось новой и праздник неизведанным. И ее сердце замирало от восторга, когда она смотрела на свой дом в праздничном одеянии. Пусть она совершенно не любила его…

Сейчас ничего такого она не чувствовала. Скорее скука или неудобство просачивались в ее мысли. Больше всего она боялась момента вручения подарков. Она-то ничего не приготовила, хотя и имеет на это оправдание. Министерство и люди кругом точно неправильно отреагируют, заметив Беллатрису Лестрейндж на Косом переулке, спокойно гуляющую по магазинам в поисках сувениров.