История Беллы (СИ)

-Я надеялся лишь на то, что ты испуганный и впечатлительный подросток и твое одиночество заставляет тебя гиперболизировать все… но моя мать общалась с твоей матерью и она оказалась действительно той… она знала о том, что мы полукровки, хотя об этом не знает почти никто… она ужасна и коварна…

-И потому - что?!

Она посмотрела другу прямо в глаза и тот не смог избежать ее робкого взгляда. Его лицо затмила таявшая маска суровости и решительности.

-Мы не сможем дружить. Потому что тебе будет хуже. – Медленно проговорил он, даже не дрожа голосом. – Иначе она сломает тебя. Из-за меня. Она все узнает, как узнала и тогда. Ты не сможешь начать новую жизнь… если бы я мог тебе помочь. Но я не могу… могу помочь лишь тем, что избавлю тебя от одной из опасностей. Ты знаешь, что так будет лучше… знаешь…

Она действительно это знала….

-Прости меня, Белла.

Ее словно облили тут же засохшим клеем, она не могла пошевелиться, обливаясь холодным потом и смотря прямо Николосу в запрятанные очками глаза.

Он явно хотел (и знал, что должен) уйти, но что-то незримое притянуло его к Белле. Он положил ей руку на плечо. Жест, который так сблизил их теперь был штрихом прощания. Время тянулось как резина, которая вот-вот лопнет.

Но лопнуло что-то холодное и неприступное. Он крепко обнял ее, а Белла от шока, вовсе не радостного, не могла даже пошевелиться все еще смотря в пустоту, где только что были его глаза за стеклами очков.

-Ты была моей самой близкой подругой, Белла. – Тихо сказал он. Голос его сорвался, но он не показывал виду. – Прости меня. Я знаю, что не ошибаюсь сейчас. И ты знаешь.

Она стояла все так же, опустив руки и прижав их к телу. Стекленевшие глаза не увлажнились. Время пошло своим привычным ходом и, кажется, последние в ее жизни дружеские объятия разомкнулись. Белла осталась в пустоте Слизеринской спальни, в которую не могло бы светить солнце последнего дня весны.

А дверь в мужскую спальню тихо закрылась. Словно навсегда.

***

Пусть с тех пор прошло уже несколько лет, пусть после того, как она вернулась в школу, Николос учился там на последнем курсе и оставалось совсем чуть-чуть до того момента, как он покинет школу навсегда, пусть она почти не видела своего друга в коридорах, пусть даже он и сам не мог и не старался ее видеть - она страдала. Страдала по утраченной дружбе, по потерянной радости.

Но спустя какое-то время она констатировала с ненавистью к самой себе: ей проще быть одной, спокойной и несчастной, чем быть счастливой и мучиться ради этого счастья каждый божий день. Она проклинала Броуди за трусость. Но сама-то не была смелее.

Прошло уже много лет с той поры. Она закончила Хогвартс, вышла замуж… и не изменилось почти ничего. Введенная в ее жизнь Друэллой Блэк система нисколько не давала сбои. Почти не давала.

У нее остался только один Темный Лорд.

Мысли Беллы тут же переключились к нему. Она страстно желала увидеть его скорее, узнать о том как он живет все то бесконечно долгое время, что они не оставались наедине. Больше месяца – для нее это было невыносимо долго.

С лета, как только Беллатриса стала Пожирателем Смерти, каждая мысль о Волан-де-морте была опаснейшим риском, но с каждым днем она все меньше и меньше опасалась того, что кто-то пронюхает про их отношения. Волан-де-морт звал ее к себе лишь в те часы, когда, по мнению, Беллы убеждался в ее безопасности. Она была умиротворенно спокойной. И в те моменты, когда ей приходилось, смотря в глаза мужу врать, она, каждый раз, чувствовала все меньше и меньше страха.

В подсвечниках погасли старые свечи, воск давно застыл на подставках, превратившись в пугающие, расплывавшиеся по подсвечнику фигуры разных существ, имена которым вряд ли когда даст человеческая фантазия. Переведя дыхание она встала с дивана и, не поправляя подола, поплелась в свою комнату, содрать с себя маску несуществующих довольства и роскоши.

Механизмы тикали в старинных часах, Беллатриса краем глаза посмотрела в циферблат, считая минуты до того, как ее супруг придет с работы. Оставался жалкий час времени отведенный ей на наслаждение одиночеством.

Беллатриса не торопясь, надевала свое обычное черное платье без какого-либо выреза, завязывала волосы в хвост. За окном, судя по мраку, уже была глубокая зимняя ночь, и снег густыми хлопьями оседал хрупким ковром на земле. Белла подошла к окошку и выглянула на улицу. Фонари ярко освещали сад, напоминая светящихся фей. Деревья были украшены ровными гирляндами и красивыми, светящимися шарами. Чувствовался одинокий дух приближающего Рождества.

Белла, подумав о Рождестве, направилась прямиком в библиотеку, что бы написать письмо сестре Андромеде. Мысли о сочельнике, на который ее позвала Нарцисса, не покидали ее и она решительно уже подумала, что не заявится туда. И дабы не травмировать свою и сестринскую психику, она решила сообщить новость Андромеде. Та была более спокойным и адекватным человеком, по мнению Беллатрисы.