История безнравственности

– Его убили. Но если вас интересует, каким образом, – то да, его действительно отравили.

– Тогда это могла сделать женщина, – предположила Светлана. – Или его жена, которая тоже могла узнать о его похождениях, или Линара Молдобаева, которой он просто не нравился. Они были слишком разными людьми, и она всегда считала, что компанию создал ее отец, что было правдой, а Фигуровский обязан своим положением их семье, что не совсем правильно, так как Михаил Матвеевич много и долго работал для успеха их общего дела.

Поразительно, что даже спустя столько лет она не готова была говорить о своем бывшем боссе только в черных красках. «Поистине, душа женщины – более чем загадка», – подумал Дронго. Он посмотрел на Лопеса и тот согласно кивнул, разрешая отпустить свидетеля.

– Вы можете идти, – сказал эксперт.

Светлана поднялась и, вздохнув, вышла из комнаты, унося с собой и его носовой платок.

– Надеюсь, теперь мы допросили всех свидетелей? – поинтересовался Аламейда. – Только время потеряли, ничего не выяснив…

Он не успел договорить, когда в комнату буквально вбежала Эрика.

– Там нашли горничную, которая видела, как вчера днем одна русская женщина входила в номер погибшего! – крикнула она с порога.

Глава четырнадцатая

Все сразу поднялись со своих мест, а Эрика так же быстро снова выбежала.

– Значит, убийцей может быть женщина, – удовлетворенно произнес комиссар Аламейда, – я так и думал. Мужчина не стал бы прибегать к подобным методам.

– Да, сеньора Казарян входила в номер погибшего, – напомнил Лопес.

– Возможно, это и была Светлана Хворостова, – предположил комиссар. – Она, конечно, расплакалась, и мы все расчувствовались, а наш эксперт даже любезно одолжил ей свой носовой платок. На самом деле она решила отомстить за потерянного ребенка и свою жизнь, решив, что в этом отеле появился удобный случай поквитаться со своим бывшим мучителем, который принес ей столько страданий. Скорее всего, он ее узнал, но нарочно не показывал этого, чтобы не вызывать ненужных подозрений у своей жены и друга Хворостовой. Тогда все выглядит абсолютно логичным. Она пыталась отравить его за завтраком, а потом отправилась в его номер. Он, конечно, открыл ей дверь, любезно пригласил в комнату. А она, воспользовавшись моментом, бросила яд в его стакан и ушла. Он выпил свой томатный сок только вечером, когда она ужинала в ресторане и таким образом имела почти абсолютное алиби. Да, теперь все сходится.

– Не сходится, – возразил Дронго.

– Почему?

– Она не могла знать, что встретит здесь эту компанию и своего бывшего босса. А раз не знала, то не могла и подготовиться к преступлению. Можете объяснить мне, откуда у нее появился такой сильнодействующий яд? Она что, могла купить его в обычной испанской аптеке без рецепта? Никогда не поверю. Тогда откуда? И еще одно обстоятельство. Я могу допустить, что она отправилась в номер к Фигуровскому, чтобы поговорить с ним, и только затем решила его отравить. Но за завтраком? Когда он мог умереть, ничего не сказав и тем более даже не узнав, кто именно его отравил? В этом случае месть лишена всякого смысла. Поэтому я убежден, что она не могла быть убийцей Фигуровского.

– Вы готовы разбить любую успешную версию, лишь бы не соглашаться с нами, – прошипел разочарованный Аламейда.

В комнату вошла пожилая женщина лет шестидесяти в розовом фирменном халате отеля.

– Сеньора видела, как в номер погибшего входила незнакомая женщина.

– В платке? – уточнил Аламейда.

– На голове у нее был какой-то платок, – вспомнила горничная.

– Ну, вот и все, – радостно сказал комиссар, – теперь мы знаем имя убийцы, и у нас есть свидетель. Когда это было?

– Примерно в начале шестого.

– Так и есть, – не скрывал своего возбуждения Аламейда. – Эрика, приведите сюда Светлану Хворостову. И возьмите с собой кого-нибудь из сотрудников полиции. А вы сядьте и подождите, – предложил он горничной. Затем взглянул на Дронго и победным тоном произнес: – Ваши методы несколько устарели, сейчас другое время. Нужно работать иначе.

Дронго промолчал, а Лопес нахмурился. Ему тоже трудно было поверить, что убийцей могла быть Хворостова. В томительном ожидании они провели несколько минут.

– Надеюсь, что она не сбежит с вашим носовым платком, – издевательски произнес комиссар.

Еще через несколько минут дверь наконец открылась, и на пороге снова появилась Светлана. Она вошла в комнату и протянула носовой платок Дронго:

– Большое спасибо. Извините, что я его немного намочила.

– Ничего, – ответил он, убирая платок в карман.

– Эта женщина? – спросил комиссар у горничной, показывая на вошедшую Хворостову.

– Нет, – ответила та, – там была другая сеньора.

– Ты же сказала, что она была русская, а в отеле больше нет русских сеньор, – закричал Аламейда, теряя терпение, – тем более с косынкой на голове!

– Это была не она, а другая русская, – упрямо повторила горничная.

– Эрика! – рявкнул комиссар. – Возьмите офицера полиции и обойдите с этой горничной всех русских женщин, которые живут в отеле. Их всего три, не считая Хворостовой. Пусть она покажет, кого именно имела в виду.