История безнравственности

– Не нужно так говорить, – попросила Аида, – ей действительно тяжело. Она ведь уже привыкла к тому, что все проблемы за нее решал Михаил Матвеевич. А теперь снова нужно все начинать заново… Это достаточно трудно, когда привыкаешь к тому, что о тебе заботятся.

– Зато она стала богатой вдовой.

– Не факт, – сказала Аида. – Дело в том, что никому не известно, какое завещание оставил Михаил Матвеевич. Вполне возможно, что бо€льшую часть имущества он переписал на своих двоих детей и она не сможет почти ничего получить, кроме, возможно, сорока процентов акций, которые на сегодняшний день стоят около восьми миллионов долларов.

– Очень неплохое наследство, – кивнул Дронго. – А почему вы думаете, что Фигуровский мог оставить жене именно эти акции?

– Он говорил об этом моему мужу. Сказал, что собирается завещать свою лондонскую квартиру сыну и первой жене, а свою московскую квартиру – второй жене и дочери. Они с Зоей жили на его даче. Он хотел разделить все свои банковские активы между двумя детьми, а жене отписать акции компании. Состояние Фигуровского оценивалось миллионов в пятьдесят или шестьдесят. Согласитесь, что Зое будет обидно узнать, что ей досталось только восемь миллионов, да и то в акциях, которые могут сразу упасть в цене, когда на бирже узнают о смерти Фигуровского.

– Даже если они упадут в два раза, и тогда она получает очень достойные деньги, – заметил Дронго. – И кроме того, вполне может передать акции кому-нибудь в доверительное управление.

– Да, конечно. Но все равно ей придется очень тяжело. За Фигуровским она была как за каменной стеной. Хотя он, конечно, далеко не идеальный муж, – вздохнула Аида.

– Об этом мы много слышали, – согласился Дронго, – но я полагаю, что их брак был союзом двух людей, которые не строили иллюзий относительно характеров друг друга.

– Что вы хотите сказать? – вспыхнула Аида. – Опять про этот клуб? Я там оказалась совершенно случайно. Даже не думала, что это будет такой клуб, иначе не позволила бы себе там появиться. И тем более не рассчитывала встретить там знакомых.

– Как и я, – признался Дронго, чуть понизив голос. – Но я имел в виду как раз не наше посещение клуба, а достаточно свободные взгляды самой Зои, которая чувствовала себя очень уверенно. И ее мужа, который был известен в своей компании как отменный ловелас. Сейчас, кажется, говорят «ходок».

– Да, – усмехнулась Аида, – в Москве говорят именно так. У меня к вам две просьбы. Одна – насчет меня, вторая – насчет моего мужа.

– Начнем с первой, – предложил Дронго.

– Я прошу вас нигде и никогда не вспоминать о нашей встрече в этом клубе, – чуть смущаясь, проговорила Аида, – это может серьезно скомпрометировать не только меня, но и моего мужа. Вы ведь прекрасно понимаете, какие взгляды в нашей республике на подобные «вольности».

– Считайте, что нашей встречи не было, – улыбнулся Дронго. – А вторая просьба?

– Насчет мужа. Прошу вас, если вы почувствуете, что ему может угрожать опасность, сразу дайте нам знать. Может, нам вообще лучше не есть в ресторанах отеля и пить воду только из закрытых бутылок?

– Не думаю, что это панацея от всех бед, – сказал Дронго, – но советую вам быть осторожнее.

– Да, я понимаю, – согласилась Аида, – простите, что побеспокоила вас. И не забывайте о моих просьбах. – Она поднялась. Дронго тоже поднялся. – Спасибо, что выслушали меня, – быстро произнесла она, перед тем как выйти из комнаты, и осторожно захлопнула за собой дверь.

В гостиную вошла Джил.

– Что за встреча у вас была в этом непонятном клубе? – поинтересовалась она.

– Ты все слышала?

– Конечно. У тебя такой громкий голос.

– Теперь буду знать.

– Так что это за клуб?

– Закрытый клуб для избранных, куда никого из посторонних не пускают, – честно ответил Дронго. – Я попал туда благодаря рекомендациям синьора Фермана и Стефании Гуарески.

– Тогда понятно. И эти дамы, приехавшие из Москвы, тоже там были?

– Конечно.

– В таком случае все ясно. И еще один вопрос. Почему она не хочет, чтобы ты вспоминал об этом?

– Там иногда бывают дни для нудистов, а она об этом не знала, когда пошла туда. Поэтому ей было очень неудобно встретить меня в таком «элитарном» месте.

– Тебе нужно было раздеться и присоединиться к нудистам, – рассмеялась Джил. – А может, тебе гораздо приятнее проводить время вместе с этими дамочками?

– Нет. Мне приятнее всегда быть рядом с тобой, – несколько лицемерно произнес Дронго, стараясь больше не возвращаться к этой щекотливой теме.

Он еще не знал, какие удивительные метаморфозы ждут его в ближайшее время.

Глава семнадцатая

На часах было около шести вечера, когда ему позвонил Лопес.