История Биафры

Федеральное правительство ответило на это Декретом N 8, документом, который на первый взгляд был направлен на выполнение главных пунктов конституционных соглашений в Абури, если уж не финансовых договоренностей. Декрет, также как и абурийские соглашения, возлагал законодательную и исполнительную власть на Высший Военный Совет, а решения по наиболее важным вопросам могли быть приняты только при согласии всех Военных губернаторов. В пределах своих областей у этих Губернаторов должна была быть почти полная автономия. Решение это выглядело хорошо, и приветствовалось как таковое, хотя и не шло дальше того, о чем уже договорились в Абури 4 месяца назад. За исключением одной маленькой оговорки. Она была так искусно сформулирована, что выглядела совершенно безобидно, но после вторичного прочтения становилось ясно, что дополнительные положения сводили на нет основные статьи. Одно из дополнений касалось того, что Губернаторы Областей не могут осуществлять свои властные полномочия с тем, чтобы «препятствовать или наносить ущерб власти Федерации, или ставить под угрозу само существование Федерального правительства».   Хотя все это и выглядит безобидно, однако решать, что именно будет препятствовать или наносить «ущерб власти»…   должно было само Федеральное правительство, т. е. Говон. Другая оговорка давала Федеральному правительству право принимать на себя управление Областями, в случае если местные власти «представляли угрозу для осуществления федерального правления»,   и снова право выбора критерия было оставлено за Лагосом.

По мнению жителей Восточной Области, наибольшую опасность представлял тот пункт, по которому в любой Области могло было быть объявлено военное положение — с согласия только троих губернаторов. А поскольку объявление военного положения обычно подразумевает ввод войск, и поскольку остальные три Военных Губернатора были либо северянами, либо управляли областями, занятыми войсками Севера, то полковник Оджукву воспринял эту меру как специально направленную против Восточной Области. Он отверг Декрет.

Теперь режим Говона становился все более непопулярен повсюду на Юге. На Западе постоянно росло недовольство тем, что не были выведены северные войска — мера, о которой вновь говорилось в Абури. Вождь Аволово возглавил протест. Его последователями традиционно были пролетарии и радикальные элементы Западной Области, а именно эти люди сильнее всего ощущали на себе присутствие оккупационных войск Севера. На встрече Идейных Вождей Запада, в конце апреля в Ибадане, Аволово сложил с себя обязанности депутата от Западной Области на Конституционной Конференции, которая предположительно должна была вскорости возобновить свою работу, заявив в письме: «Это мое решение является хорошо обдуманным, и хотя некоторые требования Востока явно чрезмерны, однако, в контексте Нигерийского Союза, большинство этих требований не только обосновано, но и направлено на установление спокойствия и здорового союза многочисленных национальных единиц Нигерии».   [14]

Вождь Аволово только что вернулся из поездки в Энугу к полковнику Оджукву, где мог собственными глазами увидеть то, что другие старательно не замечали — всю глубину народных чувств. По словам полковника Оджукву, Аволово спросил: выйдет ли Восток из состава Федерации. И получил ответ, что — нет, до тех пор — пока и если у Востока не останется иного выбора.

После того, как он сам лично смог оценить ситуацию, Аволово проникся сочувствием к страданиям народа Востока и попросил, чтобы в случае, если Восточная Область решит отделиться, его предупредили об этом за 24 часа, и тогда он сделает то же самое от имени Запада. Ему это пообещали. Впоследствии Аволово получил такое предупреждение, но к этому времени его уже занимали другие проблемы, и поэтому он не сделал того, что намеревался. С точки зрения Йоруба, это было очень жаль, потому что, если бы Аволово взялся за оружие, то Федеральное правительство, неспособное бороться с двумя одновременными противоправительственными выступлениями, было бы вынуждено выполнить до последнего пункта Абурийские соглашения.

Если бы так и было сделано, то Нигерия, вероятнее всего, была бы сегодня мирным государством, — и не унитарным, состоящим из 12 штатов, а Конфедерацией почти автономных государств, живущих в мире и согласии.