История Биафры

Хотя подобные утверждения, отражающие точку зрения правительства Вильсона, раздавались достаточно часто, их явно никогда не подвергали особому сомнению. А тем более не требовалось им и подтверждение. Высказано ложное предположение, которое, тем не менее, считается соответствующим истине. Однако факты тезиса не подтверждают.

Прежде всего, Биафра — явление совершенно исключительное. Даже президент Конго Мобугу категорически заявил, что нет ни малейшего сходства между Биафрой и Катангой. Того же мнения придерживался и ооновский дипломат, доктор Конор О'Брайен, которого едва ли можно назвать сторонником политики раскола.

Кроме всего прочего, господин Вильсон, выступая против использования силы в Родезии, высказал опасение, что насилие в Южной Африке может породить целую цепь насилия по всему континенту. Действительно, опасность распространения насилия гораздо серьезнее опасности распространения эпидемии отделений, однако война продолжается, и никаких серьезных попыток остановить ее не предпринимается.

В-третьих, отделение по причине несовместимости — это вполне допустимое политическое решение в ситуации, когда два народа доказали, что навряд ли смогут даже просто мирно жить рядом. К подобному решению прибегли в случае с отделением Ирландии от Соединенного Королевства. Совсем недавно британское правительство дало согласие на отделение Ньясаленда от Центральноафриканской Федерации, Западного Камеруна от Нигерии (по результатам проведенного под наблюдением ООН референдума), Каймановых Островов от Федерации Вест-Индии, Ямайки от Западной Индии (после того как премьер Ямайки признал, что для отделения не было законных оснований); правительство согласилось также с просьбой Мусульманской Лиги об отделении от Индии в 1947 году, когда стало ясно, что единство Индии можно купить только ценой кровавой гражданский войны.

В прошлом британское правительство беспрекословно согласилось на «балканизацию»    Федерации Вест-Индии, Центральноафриканской Федерации и Малайской Федерации. И в каждом из этих случаев отделение не вызвало никакой цепной реакции в этих частях света. Некоторые из независимых государств в Вест-Индии так малы, что почти нежизнеспособны. Однако независимая Биафра была бы третьей по численности населения и первой по потенциальному благосостоянию в Африке.

Настоящую причину можно отыскать совершенно в другом. Видимых причин только две. Одна заключается в том, что Уайтхолл в самом начале войны получил от своего Верховного Комиссара в Лагосе информацию о том, что война будет недолгой, энергичной и мягкой, и что поддерживать, без сомнения, нужно победителя. В политическом смысле это не такое уж исключительное заявление. Никто не поддерживает государства, которые через неделю или две должны исчезнуть с политической карты. Однако, когда стало совершенно ясно, что вся ситуация была ошибочно понята полномочным представителем Ее Величества и его командой, и что их информация было ложной, что «восстание Оджукву»    на самом деле было сильным и пользующимся широкой поддержкой в массах народным движением, что война затянется на многие месяцы, а может быть и годы, а число убитых будет постоянно возрастать, что поведение нигерийской армии по отношению к населению Биафры — без различия его этнической принадлежности — вызывает все большую и большую тревогу, тогда британское правительство заслужило суровое осуждение за то, что его политика не только не была пересмотрена, но и продолжала идти по возрастающей.

Могут возразить, что почти до конца 1967 года британское правительство не знало, как использовалось оружие и его дипломатическая поддержка. Но уже в 1968 году было так много доказательств, так много свидетельств очевидцев, фотографий, достоверных отчетов, так много новостей и телефильмов, что вполне обоснованные подозрения возникли бы у кого угодно.

Другая явная причина, по которой правительство Вильсона продолжало ублажать и поддерживать Говона в политической, дипломатической и военной областях уже даже после того, как стали известны все факты, заключается в том, что Британия решила (хотя никто не объяснил, путем каких рассуждений они пришли к этому решению), что нигерийский рынок должен остаться неприкосновенным, во что бы это ни обошлось.

Но все это стало известно только после повторного расследования, проведенного той немногочисленной группой людей, которые были достаточно заинтересованы, чтобы задавать вопросы. В течение 12 месяцев маска нейтралитета держалась крепко, соскальзывая лишь иногда и открывая прячущуюся за ней слепую пристрастность.

20 июня 1967 года, через 16 дней после начала войны, лорд Уолстон заявил в палате Лордов, что у правительства нет ни малейшего намерения вмешиваться во внутренние дела Нигерии и что они ясно дали это понять всем нигерийским руководителям. [26]