История Биафры

Сходство выводов в этом отрывке и в ранее цитированной восточной публикации — несомненно. Впервые за все время Восток и Север согласились с очевидностью их собственной несовместимости.

Север даже пошел дальше, требуя, чтобы в любую новую нигерийскую конституцию был внесен пункт о возможности отделения, прибавляя: «Любое государство — член Союза сохраняет за собой право на полный и односторонний выход из Союза и установление условий сотрудничества с другими членами Союза в такой форме, какую они могут совместно или индивидуально счесть необходимой».   [10]

В отличие от позиции Востока, точка зрения Севера полностью соответствовала давней традиции. Именно тогда и произошел еще один крутой поворот. После нескольких дней, проведенных в Лагосе, внутри северной делегации, казалось, назрел кризис. Из Кадуны прибыл полковник Кацина; делегаты поспешно уехали на Север, Конференция была отложена.

Когда после консультаций северяне вернулись, они представили совершенно иной пакет предложений. На этот раз они хотели иметь сильное и эффективное центральное правительство, даже при условии уменьшения автономии областей. Они согласились на создание в Нигерии большего количества Штатов (идея, которая до сего времени была им отвратительна) и согласились убрать любое упоминание об отделении.

Было много попыток объяснить такой невероятный разрыв со всеми традиционными принципами северян. В частности, утверждалось, что люди из Среднего Пояса, чьи пехотинцы составляли основу армии, совершенно ясно дали понять, что не хотят возврата к региональной автономии, поскольку тогда они снова попадут под власть эмиров, которая им изрядно надоела, и что они, чтобы получить то, чего добивались, оказывали давление на Север и на Центральное правительство. Если это правда, то значит в нигерийскую политику вошла новая сила — племенные меньшинства — и совершила то, что Уолтер Шварц называет «третьим переворотом».  

Другое объяснение состоит в том, что эмирам пришло в голову — или им это объяснили — что почти автономный район в основном будет существовать на свои собственные доходы и что Северу тогда придется выплачивать крупные займы, взятые на строительство плотины в Кайнджи и продление железнодорожной ветки в Борну, а Восток завладеет большей частью нефтяных денег.

Третье объяснение в том, что снова заработали британские дипломаты и использовали свое несомненное влияние на Севере, для того, чтобы убедить их, что Уайтхолл никоим образом не желает превращения Нигерии в Конфедерацию государств.

В-четвертых, возможно, что правительство Севера осознало, что вполне может позволить себе роскошь выпустить на политическую сцену Объединенной Нигерии представителей племенных меньшинств и даже разрешить создание новых штатов при том условии, что сами они останутся на заднем плане, — обладателями реальной власти, удостоверившись в том, что сила Центрального правительства будет зависеть от армии, а армия останется орудием Севера. Некоторые подтверждения этой точки зрения появились потом, когда после разделения Севера на 6 Штатов корреспондент Би-Би-Си задал полковнику Кацине вопрос: затронули ли эти изменения, хоть в какой-то мере, традиционные структуры власти на Севере. Кацина ответил: «Ни в малейшей степени».   Когда в самом разгаре нынешней войны вдруг стало похоже, что полковник Говон мог бы предъявить излишние претензии, Кацина перебросил Бригаду Хауса на северные подступы к городу Лагосу и преспокойно назначил сам себя Начальником Штаба армии, став преемником другого северянина — полковника Биссалла.

Какова бы ни была причина перемены, сама перемена была так внезапна и так не в стиле северян, что все это походило на какую-то закулисную сделку, а удовлетворенная реакция Уайтхолла на эти перемены была так очевидна, что весьма трудно поверить в то, что Британский Верховный Комиссариат удовольствовался ролью совершенно праздного наблюдателя.

Как оказалось, Конституционная Конференция кончилась ничем, поскольку была прервана новой волной убийств на Севере. Резня возобновилась с такой силой, что раз и навсегда были уничтожены все иллюзии по поводу того, что ненависть Севера к Востоку можно отбросить, как фактор преходящий в развитии новой нации. Тогда же зародилась уверенность Востока в том, что единственная их надежда на дальнейшее выживание как народа заключается в выходе из Нигерии.