История Библейских стран

Сложнее обстоит дело с израильтянами. Часть их была поселена непосредственно в самой Ассирии и на реке Ха-бур, а часть — на восточной окраине царства в Мидии (II Reg., 15, 29; 17, 6; 18, 11; 1 Chron., 5, 26). Разбитые на три группы, отделенные друг от друга значительными расстояниями и чужими этносами, израильтяне в своей основной массе не сумели сохранить этническую и религиозную индивидуальность и растворились в окружающих народах. К этому времени йахвистский монотеизм еще не утвердился в их среде, что облегчило ассимиляцию. Это и были "потерянные" племена Израиля, чья история уже не относится к истории библейских народов (Diakonoff, 1991, 19–20). Но и в данном случае дело обстоит не так просто. Иосиф Флавий (Ant. Iud., XI, 5, 2) говорит, что много позже, когда в V в. до н. э. переселенные в Месопотамию иудеи стали возвращаться в Палестину (см. ниже), их руководитель Эзра обратился и к соотечественникам в Мидии, т. е. к потомкам переселенных туда израильтян, и часть их тоже приняла участие в возвращении (Bauckham, 1997, 167–168). Видимо, к V в. до н. э. процесс растворения евреев из бывших северных племен среди соседей еще не завершился.

Территории, непосредственно включенные в Ассирийское царство, как уже говорилось, разделялись на сравнительно небольшие провинции. На месте относительно крупных государств образовывали несколько провинций. Гак, на землях захваченного Арама их было четыре — Цупите (Цобах), Димашку (Дамаск), Карнини и Хаурина (Forrer, 1921, 62), на месте Израиля тоже четыре — Дуру (Дор), Мегиддо, Самерина (Самария) и Гилеад (Forrer, 1921, 61, 63; Stem, 1975, 26) и т. д. Всего же в Сирии, Финикии и Палестине ассирийские цари создали 22 провинции (Forrer, 1921, 68–70, 83). Во главе каждой из них стоял высокопоставленный ассирийский чиновник со своим штатом, который командовал стоявшими в провинции войсками и собирал дань, поддерживал порядок и полное подчинение ассирийским властям, защищать провинцию от вражеских нападений (Forrer, 1921, 49–51; Grayson, 1991а, 200–201). Жители провинций отдавали властям десятую часть урожая, четвертую часть соломы в качестве фуража, часть приплода скота. Вероятно, они несли трудовую повинность (Заблоцка, 1989, с. 337; Якобсон, 1989, с 42), а также участвовали в войнах ассирийских царей.

На окраинах Ассирийской державы сохранялись небольшие государства, где у власти находились местные царьки, признававшие верховную власть ассирийского государя. Признание этой власти было оформлено специальным договором между царем Ассирии и конкретным правителем зависимого государства. Договоры, естественно, были далеко не равноправны: подвластный царь брал на себя все обязательства, в то время как ассирийский господин никаких обязательств перед ним не нес. Причем зависимый правитель договаривался не только за себя, но и за всех своих потомков, навсегда признавая ассирийского царя своим господином и обязуясь подчиняться не только ему самому, но и его наследникам: служить верой и правдой, сражаться и даже умереть, выполнять все приказы, давать хорошие советы, не наносить никакого вреда царю, его семье, его двору; его армии, чиновникам, военным командирам, приносить им дары. Он должен был не только сам быть лояльным подданным, но и сообщать о всех мятежных планах, откуда бы те ни исходили, не вступать в союзы не только с враждебными Ассирии царями, но даже с другими зависимыми от нее государствами, не заключать с ними каких-либо политических соглашений (ANET, Suppl, р. 534–541). Само собой разумеется, что эти государства платили дань ассирийскому царю. Свидетелями договорон были боги как Ассирии, так и подчиненного государства, и они должны были обрушить свой гнев на нарушителя договора. Впрочем, еще страшнее был гнев самого ассирийского царя. Так, тирский царь Баал заключил с Асархадцоном договор, признав себя "рабом". Конкретным выражением такого подчинения явилась посылка в Тир специального царского представителя, который осуществлял контроль над всей деятельностью Баала. Тирский царь не мог предпринимать никаких самостоятельных действий. Даже письма ассирийского владыки он должен был читать только в присутствии его представителя; видимо, ассирийский царь опасался, как бы его тирский "раб" не исказил в свою пользу содержание послания. Понятно, что после этого договора самостоятельность Тира, и до того весьма иллюзорная, стала совсем призрачной: тирский царь был, пожалуй, более бесправен, чем наместник ассирийской провинции.