История Библейских стран

В Северной Сирии амореи в промежутке между 2050 и 1950 гг. до н. э. разрушили Эблу, а также ряд других городов (Klengel, 1970, 120–121; Matthiae, 1995, 325–326). Амореи обосновались в северной части побережья в Угарите, а расположенный южнее Библ они подвергли разрушению (Wein, Opificius, 1963, 14–15; Posener, Bottero, Kenyon, 1971, 587–594; MiIIIer-Karpe, 1974, 118–120, 844; Dunand, 1982, 196). Это подтверждают сохранившиеся письменные источники. Так, еще во время царствования в Уре Амар-Суэна в третьей четверти XXI в. до и. э. правитель Библа и его посланец в Ур носили явно неаморейские имена Ибдати и Ибати (Bucceiiati, 1966, 246), а первый известный нам царь этого города времен египетского фараона Аменмхета III во второй половине XIX в. до н. э. обладал аморейским именем Абушему (Heick, 1962, 64–65). В Центральной Сирии разрушения отмечены в Хамате (Muller-Karpe, 1974, 838). В Палестине были разрушены или во всяком случае пришли в упадок практически все существующие города (Kenyon, 1966, 9; Posener, Bottero, Kenyon, 1971, 567–569, 577; Мерперт, 2000, 153–157). Разрушения городов сопровождались появлением и новых видов керамики, и новых погребальных обрядов, в частности заменой коллективных погребений индивидуальными (Kenyon, 1966, 10–34; Muller-Karpe, 1974, 118–121). Новые поселения часто возникали на совершенно новом месте и даже, кажется, не были столь тесно связаны с водными источниками, как в предыдущую эпоху (Finkelstein, 1991, 23, 42), что говорит о совершенно другом типе экономики — пастушеской. И все же положение было, как кажется, более сложным. Так, раскопки в Мегиддо показали практическое исчезновение города и его замену открытым поселением типа лагеря или села (Kempinski, 1989, 32), с одновременным сохранением храма с алтарем в центре поселения и прежних традиций в погребении (MiIIIer-Karpe, 1974, 118–119; Kempinski, 1989, 32). Похожая картина наблюдается и в некоторых районах на юго-западе Внутренней Сирии. В целом культура Северной Палестины и Юго-Западной Сирии, как подтверждают источники, отличается от той, что в то же время была распространена в центре и на юге Палестины (Muller-Karpe, 1974, 120). Создается впечатление, что там сохранилось прежнее население, а явный упадок городской жизни был связан не с появлением новых этнических групп, а с общей нестабильной обстановкой и резким разрывом существовавшей до этого сети разнообразных политических, культурных и особенно экономических связей (ср.: Richard, 1987, 35, 40). В качестве аналогии можно привести пример греческих Афин, которые устояли во время "дорийского нашествия", но пришли в такой упадок, что их юродское и политическое развитие началось затем заново (Ленцман, 1963, 202–209).

Можно попытаться реконструировать драматические события этою времени. Передняя Азия была одним из тех районов мира, где земледельческо-городская и пастушеско-кочевая (или полукочевая) культуры соприкасались друг с другом. Их взаимоотношения отмечены сочетанием взаимной выгоды и резкого противостояния. В условиях политической и экологической стабильности перевес, скорее, оказывается на стороне горожан и земледельцев. Но исчезновение такой стабильности ведет, с одной стороны, к ослаблению городов и основанной на них власти, а с другой, — ко все усиливающемуся давлению скотоводов на земледельческие области. Именно последнее характерно для конца III тысячелетия до н. э., когда амореи, до этого кочевавшие в сирийской степи, начали наступление на земледельческие районы.

Уже эблаиты времени расцвета этого города имели какие-то отношения с амореями, в частности, получая от них кинжалы особого типа (Matthiae, 1995, 271, 325). Кстати, это ясно говорит, что амореи не были просто дикими скотоводами, что у них процветало ремесло, по крайней мере ремесло оружейников, чья слава выходила за пределы их племенного мира. Месопотамские цари брали на службу аморейских воинов. Как уже говорилось, с соседними скотоводами были тесно связаны и северопалестинские города. Но резкие катаклизмы конца тысячелетия, связанные и с климатом, и с разрушениями городов в результате войн, изменили характер отношений амореев и их оседлых соседей. Разрушения, которые отмечены в Эбле и Хамате, Библе и Иерихоне, свидетельствует о том, что речь идет не о постепенном и довольно мирном проникновении амореев в существовавший ранее мир, а о насильственном вторжении или, вернее, серии таких вторжений, в которых принимали участие целые племена. В ходе вторжений эти племена могли расщепляться на отдельные группы, действовавшие самостоятельно. Так, среди аморейских племен упоминается дитану, или диданум, как враг месопотамского города Лагаша или Уммы (Buccellati, 1966, 243–244). Но то же племя выступает субъектом угаритского эпоса "О Карату" и вместе с другим племенем — харнаму — считается предком угаритского народа (Шифман, 1993а, 158–159). Можно полагать, что в то время как одна часть племени выступила в поход на юго-восток, другая — на северо-запад.