История Библейских стран

Сирия представляла для Римской империи особую значимость как в экономическом, так и в политическом плане (Herod., II, 7, 4). Ее столица Антиохия, насчитывавшая 100 тысяч жителей, была четвертым городом империи и одним из ее важнейших экономических и культурных центров, кроме того, римляне понимали, что Антиохия — наиболее подходящая база для военных операций против парфян (Bats, Benoist, Lefebvre, 1997, 219–222). Взаимоотношения с Парфией были для Рима важнейшей внешнеполитической проблемой на Востоке. По существу здесь установился политический дуализм двух крупнейших держав того времени — Рима и Парфии. Основным "яблоком раздора" для этих держав была Армения, а Сирия оказывалась единственной римской провинцией, непосредственно граничившей с Парфией, и эта граница была постоянно под угрозой. Поэтому здесь римляне держали значительное число легионов, в том числе и для поддержания внутреннего спокойствия. В 18 г. для урегулирования восточных дел, и в частности для умиротворения смут, возникших в Сирии из-за непомерно высоких налогов, император Тиберий дал высший проконсульский империй на Востоке своему племяннику Германику, т. е. сделал его своим соправителем и главой всех восточных провинций (Тас. An., II, 43). Какую-то роль при этом, несомненно, сыграло и желание Тиберия лишить Германика командования рейнской армией, солдаты которой ею боготворили, и удалить из Рима, где Германик был более популярен, чем император. При этом легатом Сирии остался враг Германика Гай Кальпурний Пизон. Вскоре после этого Германик умер, а в Антиохии распространились слухи, будто ею отравил Пизон по тайному приказу Тиберия. Больше таких экспериментов Тиберий не повторял. Спокойствие в Сирии римлянам кое-как удавалось поддерживать, но обстановка в Палестине была далека от стабильности.

Установление "прямою" римского правления не только не принесло мира в Иудею, но и обострило все внутренние противоречия. Теперь ко всем религиозным и политическим спорам прибавилось еще отношение к римской власти.

Если ессеи в своих удаленных общинах старались быть в стороне от политической борьбы (хотя это им далеко не всегда удавалось), то саддукеи и фарисеи в ней активно участвовали. Первые представляли интересы жреческой аристократии и стояли за сотрудничество с римской властью. Вторые, выражавшие настроения широких масс иудейского населения, непримиримых в своем религиозным ригоризме, были настроены оппозиционно. Это различие ярко выявилось уже в самом начале римского правления. Когда Квириний по поручению Августа стал проводить перепись в Иудее, первосвященник Иоазар уговорил народ подчиниться, а фарисей Цадок призвал его к сопротивлению. Наряду с Цадоком главой этого сопротивления стал также Иуда из галилейского города Гамалы. С ним связано появление крайнего крыла фарисеев — зелотов ("ревнителей"), которые в религиозном плане ничем от фарисеев не отличались, но выступали за открытую и немедленную войну с ненавистным Римом (Ios. Ant. Iud., XVIII, 1, 1; 6; Bel. Iud., II, 4, 1; 8, 1). Наряду с зелотами появились и сикарии ("кинжальщики"), развернувшие террор против римлян (Амусин, 1989, 370–376). Существовали и другие религиозные течения, волей-неволей сталкивавшиеся с политикой. Таковым была, по-видимому, близкая к ессеям группа Иоанна, который призывал к возрождению посредством ритуального омовения в водах Иордана. Но когда тетрарх Галилеи и Переи Ирод Антипа вторым браком женился на собственной племяннице Иродиаде, которая до этого была женой его брата, Иоанн решительно выступил против такого, как он считал, нарушения религиозного закона, за что и был казнен (Маге, 6, 17–28; Mat., 14, 3— 11; Luc, 3, 19–20). В этих условиях еще шире, чем раньше, стали распространяться мессианистические чаяния. Ученики Иоанна считали его воплощением пророка Илии, который должен явиться на землю и возвестить скорый приход мессии. Время от времени появлялись самозванные мессии. Все напряженно ожидали скорых перемен, и большинство мечтало о гибели Рима.