Итак, Премудрость становится верной помощницей Бога и выступает как Его посредница в сотворении мира и истории рода человеческого. В раввинизме, главной форме иудаизма, этот ход мысли не приобрел особой важности. Но в раннем христианстве он расцвел. Христиане, убежденные в том, что Иисус был божественен, но не идентичен единому Богу, сочли, что все, сказанное об олицетворенной Премудрости, прекрасно позволит выразить то, как соотносятся Иисус и Бог. В великих спорах о природе Христа, шедших в IV веке, все вовлеченные богословы приняли как данность то, что Премудрость, о которой гласила Книга Притчей (Притч 8:22), означала Христа. А спорили они о том, переводить ли этот стих как «Господь создал меня началом пути Своего» (такой перевод сделан в английской Библии) или же как «Господь имел меня началом пути Своего»: последнее могло бы подразумевать, что Премудрость (то есть Христос) существовала извечно. Никому и не пришло на ум, что текст может вообще не относиться к Христу или что они ведут спор не об изначальном тексте, написанном на иврите, а о его переводе на греческий, – и фрагмент из Притч 8:22 стал ключевым текстом христологии, иными словами, доктрины о природе Христа (см. главу 14).
Иудейский закон на Древнем Ближнем Востоке
В иудаизме принято считать, что вся Еврейская Библия составляет «закон» для иудейского сообщества. Но здесь слово «закон» – на иврите
Но в законе Господа воля его,
и о законе Его размышляет он день и ночь!
Закон Господа совершен,
укрепляет душу;
откровение Господа верно,
умудряет простых.
Повеления Господа праведны,
веселят сердце;
заповедь Господа светла,
просвещает очи.
Как люблю я закон Твой!
Весь день размышляю о нем.
Заповедью Твоею Ты соделал меня мудрее врагов моих.
Но в Библии, если рассмотреть ее как Тору, много отдельных законов и кодексов в более повседневном смысле. Там есть и повеления касательно того, что делать в тех или иных обстоятельствах, о которых нужно выносить судебное решение. Есть и немало общих предписаний или запретов, данных от имени Бога. Важный пример последних – Десять заповедей, иногда известные как Декалог (от греческого «десять слов»). Законы приведены в Пятикнижии – отчего оно порой называется Торой – в рамках рассказа об откровении, которое Бог дал Моисею в дни странствий людей Израильских к Земле Обетованной. (К этому моменту я еще вернусь.) Как гласит Исх 19–20, это случилось на горе Синай, где-то на юге пустыни, и там же Моисей передал законы народу. Согласно Второзаконию, Моисей получил законы на Синае – хотя и в самой книге, и во «второзаконнических» источниках у горы другое название, Хорив, – а народу их передал только тогда, когда иудеи, перейдя Иордан, вышли на равнины Моава и готовились войти в Землю Обетованную. И в Исходе, и во Второзаконии Десять заповедей появляются первыми (Исх 20 и Втор 5), а более подробные законы, возникшие вслед за ними, представлены как разъяснение особого смысла первых, более общих норм. Но вероятно, изначально подробные законы существовали независимо от Десяти заповедей – причем как своды правил, наделенные правовой силой.