История Билли Морган

– Хотела, девочка. Слушай – и никому не говори об этом, ни полслова, – я принял твоего парня из-за тебя. Я приметил тебя в ту ночь в том дрянном клубе, я видел, как ты смотрела. В твоей буйной голове есть мозги. Если б ты была парнем, если бы, я сказал, нашивку получила бы ты, а не он. Он хороший парень, но слабак. Запомни это, он – слабак, и однажды ты это поймешь, ясно? Но послушай, если б ты была парнем, я мог бы положиться на тебя, потому что ты соображаешь, верно? Ты соображаешь лучше, чем все они. Ты хранишь верность и понимаешь свои обязанности. У тебя есть яйца. Но ничего такого не будет – нет, девочка, не будет, так что убери такое лицо и надень другое. Я просто хотел, чтобы ты знала: я буду присматривать за тобой, если научишься придерживать свой злоебучий язык. Хорошо?

– Ясно. Ясно… я… ну, я буду…

Но он уже ушел, с удивительной грацией для такого толстяка.

И уже во второй раз в день моей свадьбы глаза мои наполнились слезами, горячими слезами гнева и разочарования. Это так несправедливо и жестоко. Я никогда не получу то, чего хочу больше всего на свете. Я никогда не войду в «Свиту Дьявола», никогда не буду по-настоящему к ней принадлежать. Карл ошибается насчет Микки, он не слабый, он мягкий, но внутри тверд как скала, я в этом уверена.

Я зашла в этот кошмарный туалет, стараясь не вдыхать вонь уборной; затем я кое-как привела себя в порядок. Поспешно вернулась в паб и подошла к Микки, который болтал с приятелями. Взгляду него был слегка остекленевший от выпитого. Я потянула его за рукав.

– Ну, хорошо, я так не думаю, приятель, но он просто… О, Билли, милая, в чем дело, Принцесса? Извините, моя новобрачная хочет что-то сказать, а? А? – Он подмигнул Доку, у которого нос покраснел от алкоголя, медленно сполз с табурета и осторожно отошел.

– Я люблю тебя, Микки.

Он смущенно улыбнулся:

– Ну, я тоже тебя люблю, Принцесса. Все нормально? Что не так? Мы еще недолго, я вымотался. Ты должно быть устала, миссис Кендал…

Он сюсюкал, как ребенок.

– Нет, Микки, я люблю тебя, по-настоящему люблю. Навсегда. Ты знаешь…

Он поставил пиво и крепко-крепко обнял меня; парни засвистели и заулюлюкали. Я чувствовала его теплое дыхание над ухом, пахнущее пивом и травой, оно не было неприятным, скорее привычным, успокаивающим.

– Я тоже тебя люблю, Принцесса. Не мучай ты себя так. Я люблю тебя и всегда буду любить. До самой смерти и после. Всегда. Ну-ну, не реви, вытри глазки…

Он крепко обнял меня и повернулся к бару.

– Эй, «Бритвик Оранж» для моей миссис, ничего крепкого, у нее впереди долгая ночь!

Все развеселились и подняли за нас стаканы. Я бросила взгляд на Карла. Он коснулся пальцем лба, точно отдавая честв. Семья. Вам ее не разрушить.

Глава тринадцатая

Наши дела в клубе шли в гору. Я очень старалась ладить со всеми, стала вести себя спокойно, ну, по крайней мере, поспокойнее. Я даже старалась избегать Терри, когда он просачивался в бар, точно желтая дворняжка, готовая укусить ногу, которая ее пнет. Джас – ее живот стал еще больше – похоже, решила, что я ее ангел-хранитель. Она все время исповедовалась мне в женском туалете и спрашивала совета по любому поводу – от прически до подходящего питания для будущей матери; как я думаю, надо ли ей есть овощи? Поскольку ее теперешнюю диету составляли просто чипсы и чипсы с соусом карри, а иногда для разнообразия чипсы из бекона, водка с апельсиновым соком и батончики «Марс», я решила сказать, что это неплохая идея. Она просияла всеми своими пятью футами тремя дюймами, обутыми в танкетки на веревочной подошве, и сообщила, что у нее, кажется, есть в кладовке банка мозгового горошка, она непременно съест ее сегодня ночью. Она сделает все для того, чтоб ее ребенок точно родился нормальным и здоровым; в ее тихом, хрипловатом голоске уже звучали самоотверженные материнские нотки.

Наконец после ужасных мучений ее ребенок родился, и она прислала мне записку: попросила ее навестить.

Я пошла, хоть мне этого и не хотелось. Мне было немного неловко оттого, что я все больше с ней общаюсь, но жалость заставила меня прочитать самой себе лекцию: мол, нельзя быть такой гадкой и эгоистичной. Если эта несчастная маленькая корова станет счастливей, поговорив со мной пять минут о своем малыше, почему бы не пойти, надо быть полной сволочью, чтобы так поступить. Я не осознавала, что щупальца власти Джас все глубже и глубже проникают в меня, когда спорила сама с собой и пыталась избавиться от мелочных мыслей, как тогда мне казалось.