История Билли Морган

– Господи, что здесь творится? – спросила я. В тот единственный раз, когда я была у Терри, это было идиллическое местечко – поросший травой луг, объеденный лошадьми из конюшен по соседству, затененный старыми деревьями и изгородью. Я позавидовала придурку Терри, что он живет в таком очаровательном месте, но, честно говоря, хоть снаружи его коттедж и выглядел буколической фантазией, внутри было не так уж здорово: три комнаты, старый водопровод, вода только холодная; дом построен из камня, отделан камнем, внутри сыро, как черт знает где, несмотря на древний газовый обогреватель. Наверное, если дом благоустроить, он мог бы стать прекрасным жилищем, но Терри жил в нем как свинья. Думаю, он платил за него фунт в неделю или какую-нибудь столь же смехотворную сумму.

– Ага, всем бардакам бардак. Деревьев навалили – просто преступление, вашу мать. Они строят дома, покупают землю у фермеров и строят эти коробки. Типа пригород. Умно. Все одинаковое, чистенькое, аккуратное. Блин. Хату Терри тоже собираются сносить. Он получил кругленькую сумму. Вот, блядь, везучий ублюдок.

Пока я размышляла, кто же в здравом уме захочет жить в новом доме, выстроенном точно из конструктора «Лего», мы въехали во двор Терри – залежи старых моторов, разобранных байков, поломанных машин и чего-то похожего на обломки парового двигателя. Парни любили шутить, что весь этот покореженный металл – просто декорации, придающие Терри правильный байкерский вид, поскольку в моторах он разбирался не лучше какой-нибудь старой калоши.

В гостиной горел свет, он отбрасывал желтые отсветы на темные кучи мусора, как на картинах Караваджо.

– Оставайся здесь, если хочешь, – сказал Микки, застегивая куртку. – Я недолго.

– Нет, я пойду с тобой, здесь чертовски холодно.

– Твою мать, подожди когда зима наступит, слишком уж ты нежная, девочка моя, носила бы «Дамарт Термалвер»,[42] я же тебе на день рождения подарил, красота, теплынь, отличная пара теплых кальсон – очень сексуально…

Я протянула руку и с улыбкой подергала его за волосы. Мне полегчало, в поездке я расслабилась. Может, если в будущем мне станет хреново, стоит просто выйти из дома, и, хотя мне сложно было это признать, сделать именно то, что посоветовал врач, – отправиться на прогулку. К тому же я предвкушала, как буду рисовать задуманную картину. Это будет здорово, я это чувствовала. Я лелеяла внутри это теплое предвкушение. Планы и идеи проносились в голове, пока я пробиралась через горы хлама следом за Микки. Пусть Микки и не любитель панк-рока, но он поймет, что я хочу сделать, он оценит картину, потому что у него нет предрассудков, в отличие от некоторых: скажем, от Терри. Ну, тот никогда мою картину и не увидит… Да с какой стати меня должно волновать мнение таких, как он?

Дверь открылась. Терри стоял на пороге в кожаной куртке, клетчатой рубахе, замызганных джинсах, в покрытых застывшей грязью ботинках, зашнурованных поверх грязных толстых носков. От него ужасно воняло, густой кислый запах пота, смешанный с прогорклым свиным жиром. Я сморщила нос от этого аромата, и что-то щелкнуло у меня в голове, что-то… Мне был знаком этот запах, что это? Что-то еще, помимо запаха тела, нет, это не только он, это…

Терри безрадостно осклабился:

– Еб вашу мать. Какая честь, а? Вашу мать. Ха-ха, блядь, ну-ну, не хрен там стоять, заваливайте, добро пожаловать в мое скромное, блядь, жилище, ваши величества, не обращайте внимания на грязь, я говорю, не обращайте внимания на грязь, у горничной сегодня выходной! Понятно? У горничной сегодня выходной! Вашу мать…

Он нанюхался «спида», его мордочка хорька была бескровно белой, как рыбье брюхо, нос красным и воспаленным, глаза блестят, зрачки сужены. Должно быть, он под кайфом уже несколько дней, тратит компенсацию за дом. Вот почему от него так пахнет, типичная вонь сидящего на «спиде», побочный продукт перегруженных печени и почек. Я закашлялась. Боже, чтобы так вонять, он должен был принять огромную дозу, наверняка. В голове у меня тихо заверещал тревожный звонок, и я услышала голос Карла: «Никогда не доверяй спидовым, ясно? Гребаные ублюдки, все они, никогда, блядь, не знаешь, что выкинут…»

Я почувствовала нервное покалывание во всем теле и начала что-то говорить Микки, дескать, мне уже лучше, да ну, забудь, ерунда, но было поздно, он уже вошел в дом.

Я переступила порог.

Началось.

Часть вторая

Глава пятнадцатая

Я думаю, мне следует сделать заголовки к этой истории, ну знаете, дату там поставить и «Дорогой дневник…» По-видимому, ведение дневников в наши дни стало повальным увлечением, особенно в Америке. Они это называют «вести журнал». Записывать, что за платье на тебе было в «Пром», и что Бобби-Джо сказал в «Дайри Куин», и прочую чепуху, которую через много лет будешь перечитывать, ностальгически улыбаясь, и с легким вздохом удивляться тому, как быстро пронеслось время.