История Билли Морган

– Нет. Ничего подобного, я уверена, что ничего такого не могло быть. Я кое-что слышала. Ходили слухи. Нет, он просто съеб… смылся. Он все время так делал, иногда пропадал неделями, никому ничего не сказав, а потом снова появлялся. Послушайте, я буду с вами откровенна: Полин Скиннер полна… ну, у нее свои мысли по поводу Терри, Натти, Джас, меня. Такой уж она человек. Любит всех баламутить, ей нравятся всяческие волнения. Я бы не стала слишком доверять ее словам, откровенно говоря. Софи вздохнула и положила блокнот на колено.

– Ну, да, она довольно… темпераментна. Не то чтобы я пыталась что-то исказить. Я хочу сказать, это страшно, когда исчезают люди, действительно страшно. Чем больше людей я расспрашиваю, тем страшнее становится. Отцы, жены, сыновья, дочери – пфф! Пропали, исчезли, и больше ни единого словечка. Ужасно. Я пыталась поговорить с миссис Севейдж, но она была так расстроена и, честно говоря, насколько я знаю, она не вполне здорова…

Я кивнула. Мошки порхали в мягком золотом свете, из соседнего дома донеслась музыкальная заставка мыльной оперы. Не вполне здорова. Это верно.

– Она была под кайфом?

– Э-э, ну, да. Мне стало жаль ее, она кажется такой хрупкой, понимаете? Должно быть, она была удивительно красива до… то есть, когда она была… фотограф сделал кучу снимков, сказал, что она потрясающий объект.

Она слегка покраснела и повертела в руках карандаш.

– Вы давно этим занимаетесь, милая? Я не хочу вас задеть, но…

– Нет, все в порядке. Я писала очерки, статьи, много всего, но вот это меня, кажется, затронуло по-настоящему. Мой дядя, он уехал в отпуск во Францию, когда я была ребенком, и не вернулся. Семья была убита горем. Вот почему я взялась за этот материал, я решила, не знаю…

– Вы решили, что это поможет вам разобраться.

– Да, да, я так и подумала. Но все так странно. Как кто-то может просто взять и уйти. Терри, мой дядя… миссис Севейдж сказала, что ваш муж тоже ушел, сказала, это сделало вас сестрами. Поэтому вы присматриваете за ней и… Натаном?

Ее голос изменился, когда она произнесла имя Натти. Тебе не понравился мой Натти, верно, милочка? Ну, ну.

– Мы с мужем расстались, понимаете. Мы развелись; это не то же самое, что вышло у Джас с Терри. Но Джас… да, я пытаюсь помогать. Вы правы. Джас хрупкая, и да, она была красавицей. Очень хорошенькой, как цветок, но увы, теперь – нет. Больше нет. Я делаю для нее все, что могу. А что Натти? Вы говорили с ним?

Она слегка дернулась; судя по всему, воспоминание малоприятное.

– Э, да, он много чего сказал об отце. Его, знаете, его идеи по поводу Терри и того, где он может быть. Что произойдет, если Терри вернется, и тому подобное. Его друг, этот неполноценный…

– Ли?

– Ли? Нет, они называли его Мартышкой; я не знала, что…

– Ли. Его настоящее имя – Ли. А что с ним?

– Ну, он взял… стащил… сумку Пита, фотографа. Так странно, то есть слишком очевидно, он спрятал ее в ванной. Вышла небольшая ссора, Натти очень расстроился, и Март… Ли… так все неудачно вышло. Миссис Севейдж тоже очень расстроилась, и миссис Скиннер.

– Могу себе представить. Ли не хотел никого обидеть. Тащить все, что попадется под руку, – это у него вроде условного рефлекса; он бы, наверное, все вернул. Надо было мне приехать, я бы смогла все уладить, но работа…

– О да, миссис Севейдж сказала, что вы управляете магазином открыток в центре города. Она сказала, что вы очень щедры, поддерживаете ее финансово, это не обременительно для вас?

– Да нет. Я делаю, что могу, понимаете, в смысле…

– Конечно, но… она… я не хочу показаться грубой, но не тратит ли она то, что вы ей даете, на наркотики, и, если тратит, что вы при этом чувствуете?

Что я чувствую? Чтобы получить передышку, я глотнула сока и посмотрела на девушку, съежившуюся на скамейке рядом со мной; она была сосредоточенна, карандаш выжидательно завис, красный огонек диктофона светился, как дьявольский глаз. Что я чувствую? Усталость главным образом. От всего – от этого разговора, от объяснений. И кошмарную усталость от необходимости быть вежливой с обывателями, чей опыт и зашоренный галоп по жизни не дают понять, что я чувствую и как живу. Мне пришло в голову, что я бы предпочла рассказать об этом полицейским, а не маленькой мисс Софи. Полицейские смогли бы понять, они все это видели тысячу раз; они вылавливали обдолбавшихся из общественных уборных по всему городу; видели, что могут сделать торчки за пятерку; они знают, на что способны ради выживания те из нас, кто не осчастливлен защитой мира обывателей. Да, полицейские наверняка все поймут. От этой мысли я рассмеялась, но поспешно подавила смех.

– Вы в порядке? – Она встревожилась.