История Ближнего Востока в древности

Происхождение убайдской культуры представляется сложным. В ее керамике наряду с иранскими элементами присутствуют черты самаррской и халафской культур. Название этой культуры произошло от небольшого поселка в Южной Месопотамии, обнаруженного Л. Вулли. Убайдская культура представляет собой качественно новый этап в развитии месопотамских культур; она представлена не керамикой, а в основном храмовой архитектурой, первые следы которой были обнаружены в 1947–1949 гг. иракскими археологами в XVI слое Эреду (конец VI тысячелетия до н. э.). Несколько позже (XV слой) здесь было построено прямоугольное здание, размеры которого свидетельствуют о растущем значении культа, а возможно, и о привилегированном положении жреца. Храм состоял из одного помещения. Выступы боковых стен и жертвенник как бы отгораживают входную, общедоступную часть от центральной, предназначавшейся для жреца. В задней части храма, где была культовая ниша со статуей божества, мог находиться только жрец.

Из всего сказанного определенно следует, что культ уже приобрел полную самостоятельность. О том же убедительно свидетельствует храм, построенный над предыдущим в середине IV тысячелетия (VII слой). На протяжении нескольких столетий руины древних храмов заносило мусором, щебнем и землей. В результате образовалась высокая насыпь. Построенный на этой террасе новый храм возвышался над всем поселением. Он был виден издалека и мог служить ориентиром. Толстые стены наводят на мысль, что в те неспокойные времена храм мог играть роль крепости, где в случае необходимости укрывались жители поселения. А может быть, справедлива другая точка зрения, согласно которой возвышение, на котором стоял храм, великолепная архитектура, толстые стены и прочее должны были отгородить бога и его слуг от жителей поселения.

Функции жреца, по-видимому, выполнял вождь племени. На какой основе произошло выделение культа и связанной с ним практики, мы не знаем. Может быть, тяжелые условия Южной Месопотамии, с которыми пришлось столкнуться переселенцам, заставили людей сильнее, чем в других местах, почувствовать свою зависимость от милости божества.

Природные и хозяйственные особенности Южной Месопотамии обусловили также усиление роли вождя племени. В районах неорошаемого земледелия коллективный труд племени был явлением естественным и само собой разумеющимся. Функции вождя почти полностью сводились к организации обороны. В условиях же ирригационного земледелия вождь становился организатором трудового процесса. Он решал, где и когда рыть обводнительные каналы, распределял между членами общины хозяйственные работы — рытье каналов, корчевку леса, сев, очистку от ила и тины каналов и рвов, сбор урожая и т. п. Его авторитет в связи с этим повышался, причем в значительно большей степени, чем это было на прежних этапах развития. Что же касается племени, то и в нем произошли перемены. Из коллективного собственника возделываемой земли племя преобразовалось в коллектив совладельцев, совместно владеющих землей и водой и нуждающихся в соответствующей организации. В результате изменилось и положение вождя. Будучи ответственным за судьбу общины, он брал на себя посредничество между членами коллектива и богом-покровителем.

Вполне вероятно, что в результате всех этих перемен культовые действия, прежде ограничивавшиеся жертвоприношениями, становились все более сложными и разнообразными, пока наконец не приобрели характер празднеств. Появился и вспомогательный персонал — музыканты, танцовщики, гончары, кузнецы, повара и т. п. Все они обслуживали бога и его жреца, отправлявшего культ и выполнявшего некоторые другие функции.