История Бога

62 Arthur Green, "Typologies of leadership and the Hasidic Zaddick", in Jewish Spirituality II, p. 132.

63 Sifra De-Zenuita, trans. R.J.Za. Werblowsky, in Louis Jacobs, ed., The Jewish Mystics (Jerusalem, 1976 and London, 1990), p. 171.

64 Ibid., p. 174.

65 "Постижение истории". Arnold H. Toynbee, A Study of History, 12 vols. (Oxford 1934-61), X, p. 128.

66 Albert Einstein, "Strange is Our Situation Here on Earth", in Jaroslav Pelikan, ed., Modern Religios Thought (Boston, 1990), p. 204.

67 Quoted in Rachel Elin, "HaBaD: the Contemplative Ascent to God", in Green, ed., Jewish Spirituality II, p. 161.

68 Ibid., p. 196.

69 Quoted in Michael J. Buckley, At the Origins of Modern Atheism (New Haven and London, 1987), p. 225.

70 Настроение (фр.).

71 Перевод с франц. П.С.Попова. Цит. по изд.: Дидро Дени. Сочинения в двух томах. - М.: Мысль, 1968. - Т. 1. - С. 303-304.

72 Ibid., с. 301.

73 Перевод с франц. П.С.Юшкевича. Цит. по изд.: Гольбах Поль Анри. Избранные произведения в двух томах. - М.: Соцэкгиз, 1963. - Т. 1. - С. 61.

74 Ibid., с. 387.

75 Высшие совершенства (фр.).

76 Ibid., с. 468.

77 Человек могущественный (фр.) - термин Гольбаха.

78 Ibid., с. 375.

79 Ibid., с. 492-493.

80 "Мне эта гипотеза не понадобилась" (фр.).

10. БОГ УМЕР?

К началу девятнадцатого века атеизм определенно был на повестке дня. Успехи науки и технологии внушали людям дух самостоятельности и независимости, вследствие чего кое-кто объявил, что не зависит и от Бога. Именно в эту пору Людвиг Фейербах, Карл Маркс, Чарльз Дарвин, Фридрих Ницше и Зигмунд Фрейд выстраивали новые философские и научные интерпретации действительности, где Богу просто не было места. В конце столетия многие уже чувствовали, что если Бог и не умер, то обязанность человека мыслящего и свободного - уничтожить Его. Идея Бога, которую веками лелеяли на христианском Западе, выглядела теперь катастрофически отсталой. Эпоха Разума, казалось, полностью восторжествовала над долгими столетиями суеверий и фанатизма. Но так ли обстояли дела в действительности? Запад целиком перехватил мировую инициативу, и его деятельность скоро повлечет роковые последствия для иудеев и мусульман, которым поневоле придется пересмотреть прежние взгляды.

Многие идеологии, отвергавшие идею Бога, выглядели вполне разумными. Очеловеченный, наделенный личностью Бог западного христианства действительно стал весьма уязвимым. Во имя Его прежде совершались самые ужасные преступления. Тем не менее Его кончина вовсе не воспринималась как счастливое избавление и сопровождалась сомнениями, страхом, а в некоторых случаях и мучительными конфликтами. Бога пытались сберечь, спасти от неумолимого эмпирического мышления с помощью новых богословских систем, но атеизм неуклонно завоевывал все большее признание.

Культ разума вызвал и реакцию противодействия. Поэты, романисты и философы романтического направления отмечали, что идущий напролом рационализм обедняет духовную жизнь, мешает игре воображения и интуитивным прозрениям. Некоторые попытались толковать догмы и таинства христианства в мирском смысле; такое модифицированное богословие превращало давние сюжеты ада и рая, нового рождения и искупления в символические обороты мысли, соответствующие интеллектуальному уровню нового времени и лишенные связи с потусторонней Реальностью. Одним из главных движущих мотивов такой "естественной сверхъестественности", как назвал ее американский литературный критик Абрамс{1}, является творческое воображение. Предполагается, что обладающий этим свойством разум способен обращаться с внешней действительностью так, что в результате возникают новые истины. Английский поэт Джон Китс (1795-1821 гг.) выразил эту мысль очень емко: "Воображение - как сон Адамов: просыпаешься, а сон уже сбылся". Китс имел в виду историю создания Евы в милтоновском "Потерянном рае": увидев во сне еще не сотворенную женщину, Адам проснулся и узнал ее в появившейся рядом Еве. В том же письме Китс назвал воображение священным даром: "Ни в чем я так не уверен, как в святости сердечных переживаний и правдивости воображения - ведь то, что в воображении прекрасно, непременно истинно, и неважно, существовало оно прежде или нет"{2}. В этом творческом процессе рассудок играет лишь ограниченную роль. Китс описал также особое состояние ума, которое он назвал негативной способностью ("Negative Capability"), "когда человек способен пребывать среди неопределенностей, загадок и сомнений без раздражающей тяги к фактам и осмысленности"{3}. Как и мистик, поэт должен вознестись выше рассудка и замереть в безмолвном ожидании.