История богослужебного пения

О том, что пение этих собраний носило уже свой особый самостоятельный характер, свидетельствует Филон, писатель-иудей I в., сообщающий о первых христианах следующее: «Они не только занимаются созерцанием, но и составляют песни и гимны во славу Божию, в разных размерах и напевах, непременно приспособляя к этому приличный ритм». Составление этих песен и гимнов, а также исполнение их носило свободный, может быть даже импровизационный характер. «По омовении рук и возжжении светильников,— пишет Тертуллиан,— каждый вызывается на середину песнословить Господа, кто как может от Святого Писания или от своего ума». Здесь нет еще ни специальных правил богослужебного пения, ни специально обученных и подготовленных певцов, а так как первые христиане в основном были людьми простыми, то и пение их должно было быть простым и доступным по форме. Упоминаемый выше Филон так описывает это пение: «Один мерным и благозвучным пением начинает псалом, а прочие внимают ему молча и только в последних стихах присоединяют свои голоса». В этом описании легко узнается ипофонный принцип пения, сущность которого заключается в том, что участники пения подпевают одному основному самому опытному певцу, повторяя или всю мелодическую строфу, или только ее окончание, или одно какое-либо речение (например: «Аллилуйя», «яко в век милость Его» и т.д.). В современной богослужебной практике следы ипофонного пения можно обнаружить в пении припевов «Яко с нами Бог» на праздновании Рождества Христова и «Славно 6о прославися» в Великую Субботу. Исполнение прокимнов и повторение тропаря «Христос воскресе» на Пасху также можно рассматривать как образцы ипоофонного пения. В богослужебной практике первых христиан ипофонное пение занимало, очевидно, главенствующее место не только в силу своей простоты и доступности, но и в силу своей традиционности, ибо и в ветхозаветном пении можно обнаружить этот принцип, проявляющийся в поэтической форме некоторых псалмов (например, пс. 135).

Наряду с ипофонным пением ранняя христианская церковь широко применяла антифонное пение, также глубоко коренящееся в ветхозаветной певческой традиции. В письме Плиния Младшего (106) к Трояну говорится, что «в некоторые дни христиане собираются перед восходом солнца и попеременно (то есть антифонно) приносят Богу хвалебные гимны». Это письмо совпадает по времени с жизнью и деятельностью святителя Игнатия Богоносца (49–107) и косвенно подтверждает свидетельство историка Сократа о том, что именно этот апостольский муж ввел антифонное пение в Антиохийской церкви, а отсюда, как из главного источника, оно распространилось и по всей христианской церкви. Однако это свидетельство подтверждает только тот факт, что до времени епископства святителя Игнатия Богоносца (75) антифонное пение, будучи хорошо известным христианам, не было употребляемо ими только вследствие того, что христианское богослужение совершалось в глубокой тайне, негласно и возможно скромно, в то время как антифонное пение требует известной торжественности и приподнятости. Помимо ипофонного и антифонного принципов пения древняя христианская церковь знала также и принцип симфонного (или согласного) пения. Именно так святыми апостолами было определено трижды пропевать молитву Господню «Отче наш», и может быть, именно этот принцип пения в наибольшей степени воплощает стремление всего соборного православного пения, выраженного в словах: «едиными усты, единым сердцем». Все три принципа древнего христианского пения — ипофонный, антифонный и симфонный, как наиболее благолепные, слышатся совместно и ныне в православном богослужении на светлой седмице по указанию устава: «И начинает предстоятель канон, творение господина Иоанна Дамаскина. И паки последи кийждо лик поет ирмос. Последи же на сходе (то есть оба лика вкупе) катавасия, ирмос той же: Воскресения день; по нем Христос воскресе трижды» (Ирмологий). Это является свидетельством того, что ничто истинно ценное не может быть изъято из опыта Православной Церкви и что все духовно значимое навечно сохраняется в памяти ее.