История болезни (документальная повесть) - часть вторая

- Сашуля, а в медицинский институт, поступить очень трудно – даже отличнику.

Возмущаюсь:

- В нашей школе, ребятам хорошо учиться стыдно – засмеют. Я же не девчонка!

Она удивляется:

- Да разве можно обращать внимание на мнение недальновидных ребят? Каждый должен сам заботиться о своем будущем. Ты же не глупый мальчик!

Врачи, осмотрев мои раны, ушли…

После обеда, мама с братом вышли в город за покупками.

Лежу – размышляю: «Действительно, почему у тецких пацанов такое пренебрежение к учебе. Все с удовольствием рассказывают друг другу о своих двойках и прогулах. Даже в голову никому не придет похвалиться хорошей оценкой – не поймут. «Трояк» - это самое то. Не стыдно сказать и на второй год не оставят. Несколько раз на уроках, у меня возникало желание «блеснуть» знаниями, но вовремя себя останавливал – скажут «рисуется».

До моей болезни, в пионерском лагере разговаривал с ребятами из школы № 12. Она считается престижной и находится в центре Саранска. Они хвалились своими годовыми «5» по многим предметам. Я же своими «успехами» в учебе не делился, но по уважительному отношению ко мне, догадывался: «Ребята не сомневаются в том, что я отличник. А как могло быть иначе у председателя совета отряда и капитана сборной по футболу?!»…

Размышляя – не заметил как уснул. Вновь разбудил шум – вернулись наполненный впечатлениями братишка и увешанная покупками усталая мама.

- Вроде бы все купила. Завтра отвожу Сережу домой. Каникулы заканчиваются - ему нужно в школу.

Брат вытаскивает из маминой сумки завернутую в фирменную бумагу буханку белого хлеба – показывает.

- Мамка, такой домой привозила. Московский хлеб, вкуснее нашего!

Улыбаюсь в ответ.

- В Москве все лучше, но мне хочется домой.

Разложив купленные вещи, мама подсаживается ко мне. Неожиданно для себя, говорю ей:

- Мам! Я решил стать отличником.

Удивленная мама смотрит как бы со стороны.

- С чего это вдруг? Стало стыдно перед врачами за свои тройки?

- Я мог быть им и раньше, но стеснялся, а сейчас после школы, решил поступать в университет. Что я глупее других?

- Решение хорошее, но нам еще вылечиться надо.

- Вылечимся! Уже твердо решил – стану отличником!

23 февраля 1970 год.

На соседней кровати лежит сосед – пожилой седовласый мужчина, Виктор Иванович.

В связи с острым болевым приступом, ему удален забитый камнями желчный пузырь. Четвертый день после поступления, а он спокойно сидит на кровати и даже пытается ходить.

С подвязанной пеленкой на животе сижу и я.Но о хождении не помышляю, очень слаб – ноги дрожат, совсем не держат.

Виктор Иванович тяжело перенес операцию и три прошедших дня моя мама не отходила от постели соседа. Вечерами его навещала жена, Наталия Ивановна - полноватая с мягкими манерами женщина и молчаливая тридцатилетняя дочь – Инна.

Благодарная семья Гавриловых, не ожидавшая со стороны посторенней им женщины, внимательного отношения к чужому человеку, «завалила» нас продуктами. Между мамой и Наталией Ивановной завязались доверительные отношения.

Обед закончен. Мама собрав использованную после еду посуду вышла из палаты. Сидим с Виктором Ивановичем на кроватях друг против друга. Вспомнив, что сегодня День Советской Армии, спрашиваю:

- Виктор Иванович, Вы воевали?

- Воевал. Звание имею – капитан.

- Вас поздравляю с праздником!

- Спасибо! Но для меня главный праздник – День Победы. -

его лицо оживляется, в глазах блеснул юношеский огонек: - В сорок пятом, после объявления Победы, у всех кто остался в живых, от радости чуть «крышу» не снесло. Несколько дней безумствовали, стреляли в небо, обнимались, на нескончаемых застольях пили, ели, девчата в военной форме на столах плясали.

Такой всеобщей радости не видел и сам не испытывал – ни до, ни после войны.

- А Вам на войне не страшно было стрелять в людей?

Выражение лица Виктора Ивановича стало удивленным, огонек в глазах потух.

- В каких людей? Саша! Фашисты не люди - они хуже зверей. От их рук, миллионы наших погибло. Они нас за «быдло» считали – никого не жалели. Нет, в фашистов стрелять не страшно, а вот посылать своих солдат на смерть, было жалко.

Удивляюсь, я:

- А как это, на смерть?

- По законам военного времени за не выполнение приказа, могли расстрелять – сосед замолчал. Понимаю, разговор не закончен, тоже молчу. Собравшись с мыслями, Виктор Иванович, продолжает: - Поступает приказ: «Взять любой ценой населенный пункт». Из огневой точки противника строчит пулемет, а впереди «минное» поле. Приходилось отдавать приказы после которых и самому жить не хотелось. Сколько молодых парней полегло! В душе осталась одна злость и ненависть к фашистам. Ни о какой жалости не могло быть и речи. Стрелять во врага? Нет, не страшно!

Сосед придерживая рукой повязку на животе, с трудом ложиться. Следую его примеру. В палате воцарилась тишина…