История болезни, или Дневник здоровья

В этот день окружающая среда преподнесла своим пользователям наглядный урок: «Люди, соблюдайте правила совместного с природой проживания. Не хватайтесь голыми руками за незнакомых представителей флоры, не лезьте в муравейники, не трогайте осиные гнезда. И смотрите под ноги, чтобы не наступить на какого-нибудь гада. Отправляясь на самую безобидную прогулку в горы, надевайте удобную обувь, длинные штаны, рубашки с рукавами до запястья. Ну и, конечно, украшайте голову, особенно детскую, шляпой, панамой, косынкой, кепкой, на худой конец носовым платком, ибо солнечные лучики не дремлют».

С возрастом я поняла, как важно иметь при себе скромную аптечку. Теперь со мной всегда из дома выходят валидол, таблетки от давления и от головной боли, пластырь, но-шпа, влажные антибактериальные салфетки и активированный уголь. Однако в тот далёкий июльский день в Крыму ни у кого никакой аптечки не наблюдалось. Все обступили рыдающего от боли мальчика, сочувственно разглядывая образовавшийся от ожога пузырь. И тут одного из взрослых осенило, в мозгу высветилось средство старой няни – приложить к повреждённому участку компресс из свеженькой мочи. В дело пошёл чей-то носовой платок, нашлась и урина. Старушка няня не подвела: от оказанной по её рецепту помощи боль у пострадавшего утихла, пузырь сплющился, все возрадовались и продолжили восхождение. Столь простой, доступный, эффективный и совершенно безопасный способ борьбы с небольшими по площади поражения ожогами до сих пор состоит у меня на вооружении. Ему я отдаю предпочтение, несмотря на значительное количество других средств, предлагаемых аптеками.

Было бы преувеличением сказать, что я любила болеть, но дополнительное внимание окружающих, отступление от строгого школьного режима мне нравились. Как у всякого нормального городского ребёнка, у меня были проблемы с гландами и аденоидами. Согласно моде того времени, врачи жаждали меня от них освободить, а одноклассники с удовольствием делились полученным опытом по их удалению, несколько приукрашивая пережитое страдание и больничные приключения. Дедушка с бабушкой, с которыми я жила, не торопились соглашаться на хирургическое вмешательство в мой растущий организм, предпочитая консервативные методы. Летом они традиционно вывозили ребёнка к морю, а всё остальное время года подвергали внучку закаливанию. Три раза в неделю я ездила в Лужники на занятия общей физической подготовкой, каждое утро после зарядки переходила к холодным обтираниям, а зимой выезжала за город на длительные лыжные прогулки. Несмотря на все превентивные меры, мне всё-таки удавалось выкроить несколько дней в году на пребывание в постели с больным ухом или горлом.

Однажды моя ангина совпала с Днём Советской Армии. И дедушка, и папа были солдатами Великой Отечественной войны, и наша семья традиционно отмечала 23 февраля. В этот день бабушка пекла свои фирменные пирожки с капустой, а вечером в Серебряном переулке Старого Арбата, где мы тогда жили, собирались папины друзья. Все приходили после работы, то есть ближе к восьми, а тут первый гость появился задолго до означенного времени. Им оказался папин однокурсник Аркадий Стругацкий. Бабушка хлопотала на кухне, дедушка делал последние закупки, и будущему великому фантасту ничего не оставалось, как только общаться с больным ребенком. В 24-метровой комнате одного из бывших особняков князей Оболенских мне отводился закуток между частью стены и двумя шкафами. Плотный полосатый занавес отделял детскую от жилого пространства взрослых. В моей горнице без окон и дверей было уютно, очень книжно, и ни один квадратный сантиметр не пропадал даром. Кроме стула, кровати, бесконечных книжных полок, уходящих ввысь к потолку с лепниной, аккуратного секретера, служившего одновременно и письменным столом, и бельевым шкафом, закуточек располагал круглым чёрным репродуктором с одной-единственной радиопрограммой, навесным резным шкафчиком-аптечкой, ночным горшком и небольшим ящиком с игрушками.