История болезни коня-ученого

Армейцы, вообще-то, были намного сильнее, но в тот раз питерский кипер Леонид Иванов творил чудеса, и матч закончился всухую, и, говорят, армейские форварды даже ему букет цветов подарили. На трибунах стадиона, рассчитанного на 54 000 зрителей, разместилось 70 000[2], а у меня, видимо, задатки болельщика были уже тогда, и от переживаний я сильно размахивал руками и топал ногами, так что за 15 минут до конца матча мой дед со стадиона повел сноху прямиком в роддом на Лесную. Это был чуть ли не единственный случай в жизни, когда мне пришлось уйти с матча ЦСКА до его окончания. Родился я в начале второго ночи уже 4-го. Жизнь, которая началась таким оригинальным образом, в таком стиле потекла и дальше.

С самим моим рождением связан не только футбольный, но и трагикомический бытовой анекдот. В те уже далекие времена никаких нынешних методик внутриутробного определения пола младенца не существовало. Тогда это был такой забавный аттракцион: угадай – мальчик или девочка? А в данном случае вопрос стоял остро: мой дед, у которого уже были две внучки, настоятельно требовал от своего сына производства продолжателя рода, что было для него очень принципиально.

И вот мой свежеиспеченный папа наутро после знаменательного матча, как только начала работать справочная роддома, стал туда названивать. Опять же, никаких многоканальных справочных и кнопочных телефонов еще не было – просто надо было раз за разом накручивать шестизначный номер, пока не отпилишь палец дыркой диска… Но вот, с какого-то там раза в трубке длинные гудки вместо коротких, потом голос: – Справочная! Потом: – Да, родила Костинская, мальчик, вес девочки – 2900…

И – бряк трубку, оставив отца в недоумении по поводу того, кто же и в каких количествах родился. Ясность внес только повторный дозвон…

Надо учесть, что моему рождению сопутствовали обстоятельства, вполне обычные для того времени – поженившиеся летом 49-го года молодой специалист БПК и молодая специалистка долгопрудненской Центральной аэрологической обсерватории жилплощади не имели никакой. Некоторое время они скитались по съемным углам и комнатам, но все это было непрочно и кончилось тем, что как-то поздним вечером, придя из театра к дверям очередной коммуналки, ключ от которой им дали приятели, они обнаружили врезанный в дверь новый замок. Из-за двери раздавалось рычание жильцов, что внутрь их больше не пустят ни под каким видом – им без молодых соседей было куда комфортнее, да и виды открывались на «бесхозную» жилплощадь. Спорить с этим было невозможно – с гражданами, проживающими без прописки, милиция не миндальничала.

А тут, оказавшись ночью под открытым небом, мои будущие родители посмотрели друг на друга и расхохотались. Даже много лет спустя, вспоминая тот момент, они улыбались…

Потом, по мере того, как мое грядущее появление на свет становилось все очевиднее, руководство БПК решило войти в положение молодого ценного кадра, и выделило моему отцу прямо там, где он работал, комнату площадью 8,75 кв. м., зато с потолком в пять с половиной метров. Положенная на бок, она имела бы намного большую площадь… При Рябушинских это была комната горничной, но от тех времен остался только массивный, с фигурной головкой латунный ключ, очень смахивающий на золотой ключик Буратино, а в новые времена там должно было поместиться четыре человека – два инженера, домработница и ребенок.

Зачем домработница? А вот зачем. При Сталине, о котором почему-то тоскуют те, кто его и не нюхал, декретный отпуск составлял всего 28 дней до и 28 дней после родов, а потом маме надо было выходить на работу. Продолжал действовать закон, запрещавший увольнение с работы по собственному желанию. И вот мой дед сходил на биржу домработниц у Патриарших прудов и привел оттуда 19-летнюю Аню. Четыре года она была членом нашей семьи, на ней держался дом во время тяжелой болезни моей мамы. Только когда все закончилось благополучно, Аня уехала в Томилино в барак к своему мужу. Спустя два года у нее родился сын, которого она назвала тоже Юрой.

Теперь понятно, почему папа напрягся, когда ему сообщили о мальчике и девочке разом?

По краешку