История болезни (сборник)

Оля рассеяно подняла голову и увидела Анну Ивановну, смотревшую на нее с нескрываемым любопытством. Утренняя раздраженность в ее взгляде, вроде, пропала.

– А где ваша машина?

– За мной завтра приедут.

– Завтра? Вы что, хотите пожить здесь?

– Вроде того.

Анна Ивановна покачала головой.

– Ну, у всех свои причуды. По телевизору эти, в «Последнем герое»… все сплошь «звезды», богатые люди, а тоже едут черте куда, чтоб питаться лягушками и спать на голой земле, – она пошла дальше, не дожидаясь ответа. Наверное, гостья отложилась в ее сознании, как героиня некой телепрограммы, и не более того.

Оля снова опустила глаза к бумаге, но стало уже слишком темно. Напрягать глаза не хотелось, тем более, никаких конкретных мыслей так и не появилось. Она встала, собрала имущество, включая листы, на которых сидела, и пошла к дому. Знакомая доска, знакомый коридор, даже запах уже не раздражал; уверенно прошла на кухню.

– Анна Ивановна, давайте помогу.

Это не являлось красивым жестом. Просто она действительно не знала, чем занять себя на период ожидания, не имеющего четких временных границ. Считать часы и минуты до того, что начнется неизвестно когда, просто бессмысленно.

Анна Ивановна, только надевавшая черный халат, замерла, так и не вдев руку в рукав.

– Ты что, картошку чистить будешь?

– А почему нет? – Оля улыбнулась. Неужели ее вид настолько напоминал «светскую леди», которая и с ножом-то обращаться не умеет? Это она с появлением Володи стала так выглядеть, а до того три года ходила в одном и том же длинном пальто – черном, чтоб не пачкалось в транспорте.

– Халат у вас найдется? – Оля аккуратно положила пиджак на стул и осталась в белом свитере.

– Откуда? Я и этот-то из дома принесла, – Анна Ивановна сняла и протянула Оле свой, – одевай. Я так, чай, не барыня.

Оле сделалось весело. Вообще-то она привыкла, чтоб ее уважали, но такое, почти подобострастное отношение, испытывала впервые, и ей оно нравилось. …Эх, сюда бы мой холодильник,  – подумала она, – я б показала, что не только картошку чистить умею!..

Совместная работа стирала разъединявшие их условности.

– Вы извините, – сказала Анна Ивановна, – но я не понимаю, зачем вы остались.

– Вы ж сами сказали, что здесь ночью что-то происходит – я и хочу посмотреть. Полина Алексеевна обещала…

– Полина?.. – нож Анны Ивановны уткнулся в доску, и она подняла голову, – так Полина здесь и есть главная ведьма.

– Кто? – картофельная кожура упала на пол, но Оля не стала ее поднимать, – кто она?

– Я называю ее ведьмой. Она тут всем заправляет. Кто что найдет или заработает, сразу ей несут. Тут полковники есть, герои, а заправляет всем она. Что скажет, то и будет.

– А почему, именно, ведьма? – Оля вновь принялась за картофелину, – может, у нее организаторский талант?

– Ведьма потому, что я в ее комнате прибираю. А там свечи всякие, совсем не похожие на церковные, кресты…

– Ну, раз кресты, значит, уже не ведьма.

– Крест и перевернуть можно, – видимо, Анна Ивановна пыталась разбираться в магическом смысле обнаруженных предметов, – а еще статуэтка у нее есть. Хранится на полке среди одежды. Дева Мария, а лицо черное, как у негритянки. Разве такое может быть?

– Может, – Оля уверенно кивнула, – на заре христианства многие храмы, чтоб «очистить» место, строились на руинах языческих святилищ. Потом часть этих храмов тоже оказалась разрушена, и при раскопках стали находить изображения черной богини. Скорее всего, она олицетворяла землю в древних религиях, но археологи объявили ее Девой Марией – не может же идол храниться в христианском храме? А о святилищах к тому времени все уже позабыли. С тех пор и повелось, особенно во Франции, что Дева Мария может быть черной.

Анна Ивановна посмотрела, то ли с удивлением, то ли с уважением, и Оля довольно засмеялась.

– Я ж университет закончила. Причем, чистый гуманитарий.

– Все равно, зря вы это затеяли, – безотносительно к предыдущему заключила Анна Ивановна.

– Да почему зря-то? Я человек очень любознательный… Господи, ну, какие ведьмы?.. Или вы все-таки верите в них?