История большевизма в России от возникновения до захвата власти: 1883—1903—1917. С приложением документов

Открытие осенью высших учебных заведений и предоставление им автономии дало партии новую почву для агитации. Еще в июле «Искра» (№ 107) в статье «К началу академического года», разбирая вопрос о той позиции, которую займут осенью студенты, писала: «Захватное право должно воцариться и в академических залах. Систематическое и открытое нарушение всех правил полицейско-университетского „распорядка“, изгнание педелей[48], инспекторов, надсмотрщиков и шпионов всякого рода, открытие дверей аудиторий всем гражданам, желающим войти в них, превращение университетов и высших учебных заведений в места народных собраний и политических митингов – вот цель, которую должно поставить себе и выполнить студенчество при возвращении в покинутые ими залы. Превращение университетов и академий в достояние революционного народа – так можно кратко сформулировать задачу студенчества, поскольку она не выходит из академических рамок. Такое превращение, конечно, сделает университет одним из пунктов концентрации и организации народных масс».

Теперь, когда благодаря создавшемуся положению вещей высшие учебные заведения предоставлялись в распоряжение учащихся, партийные ораторы широко использовали университетскую автономию; именно они, социал-демократы, как бы захватили в свои руки высшие учебные заведения, распоряжались распределением аудиторий и часов для сходок, и благодаря им высшие учебные заведения скоро сделались настоящими очагами революции, где беспрерывно шли революционные митинги, дававшие директивы революционному движению. Открыто, как никогда до сих пор с первого дня основания партии, велась ныне социал-демократическая пропаганда перед тысячами самого разнообразного народа, открыто производились денежные сборы на нужды революционеров, открыто раздавались призывы к общеполитической стачке и вооруженному восстанию. «Революционное слово вырвалось из подполья, – писал Троцкий про то время, – и огласило университетские залы, аудитории и дворы. Масса с жадностью впитывала в себя… лозунги революции. Здесь безраздельно царили ораторы революции. Здесь социал-демократия связывала бесчисленные атомы народа живой нерасторжимой связью. Митинги происходили каждый день. Настроение рабочих поднималось все выше и выше».

В этой повсеместной во всех университетских городах агитации на видное место были выдвинуты вопросы бойкота выборов в Государственную думу и об общей политической стачке. Большевики стояли за бойкот. Центральный комитет в сентябре обратился к партии с призывом бойкотировать Государственную думу, в октябре же вопрос об отношении к Думе обсуждался на особой социал-демократической конференции, на которой присутствовали представители Центрального комитета, Бунда, Латышской СДРП, Польской СД, Революционной Украинской партии и меньшевистской Организационной комиссии, причем все делегаты, кроме представителя Организационной комиссии, высказались за бойкот; причем этот же последний стоял за участие в выборах, ибо меньшевики полагали, что участие в избирательной компании необходимо для того, чтобы оказывать давление на другие слои населения, чтобы депутаты в Думу были посланы с императивным мандатом добиваться превращения Думы в революционное собрание[49]. Это был новый пункт тактического разногласия большевиков и меньшевиков.

Возникшая в октябре стихийно всеобщая стачка создала еще более благоприятные условия для агитации, чем не замедлили воспользоваться партийные работники. Стачечное движение началось 19 сентября в Москве с типографских рабочих и повело к беспорядкам, во время которых впервые начали появляться боевые дружины различных организаций, в том числе и социал-демократические, и впервые появился орган массового революционного представительства – Совет депутатов типолитографских рабочих с исполнительной комиссией. Совет состоял из 500 депутатов, по одному от 20 рабочих, а исполнительная комиссия из 20 человек. Московских типографщиков поддержали товарищи по профессии в Санкт-Петербурге, затем начались стачки на других предприятиях, а с 7 октября стала разрастаться начавшаяся с Московско-Рязанской железной дороги железнодорожная забастовка, после чего социал-демократы решили воспользоваться уже готовой обстановкой и объявили всеобщую политическую забастовку, которая и без их объявления охватила в разных городах многие отрасли труда не только пролетарских, но и интеллигентных профессий.

С 10 октября забастовочное движение начинает принимать в некоторых пунктах (Екатеринославе, Харькове и Одессе) характер восстаний с баррикадами и нападением на войска, а в Одессе даже и с установлением временного революционного правительства, образовавшегося под именем «временного комитета» при Городской думе из представителей социал-демократии и других организаций.