История Больших Призов 1971 года и людей их проживших.

Луис Стэнли, который уже твердо пригласил Марко на гонку в Остеррайхринге, внушает всем, что хотел бы отказаться от старта на "Ринге", поскольку он на старом McLaren и без того "вынужден быть в задних рядах или идти на повышенный риск". А в это время команда Tyrrell все еще смеется над историей о самом быстром круге Стюарта. В то время как из баков супер-автомобиля Tyrrell откачивался бензин, чтобы удержать вес автомобиля минимальным для прохождения оптимального круга, Стюарт тренировался на запасной машине, которая, правда, остановилась на трассе из-за поломки коробки передач. Джеки удалось схватить мотоцикл и с отчаянной скоростью домчаться до боксов, чтобы взять другую машину. Ужу был готов клетчатый флаг, когда Стюарт показал сказочное время: 7:19,0.

Любитель Нюрбургринга Икс в субботу утром подошел совсем близко: 7:19,2. Наконец можно было увидеть Стюарта радостным, тем более что он знал: "Регаццони на прямых крутил мотор на 600 оборотов, а Андретти - на 400 оборотов больше, чем я. Так что после смены двигателя я могу стать еще быстрее". Ferrari смогла после ночной смены избавиться от каиновой печати Нюрбургринга - многократных ударов днищем. Lotus же, по всей видимости, нет, иначе Визелль не обломил бы боковой радиатор при "Bottoming". Но Рейне выдрал из сиденья лейкопластырь, чтобы закрепить радиатор прямо на трассе. А Штоммелен интересовался в отчаянии, на самом ли деле он "обсуживается на том же уровне" касательно материалов, поскольку его мотор серии 11 был хуже, чем агрегат серии 10 более раннего выпуска.

Goodyear со времени гонки в Зандвоорте придумала новую дождевую смесь, для тестов которой все лето в полной готовности простоял тестер Фрэнк Гарднер. Но английское лето так и прошло без дождей. Тем интенсивнее гонщики на Goodyear использовали для испытательных целей дождь в Айфеле в субботу после обеда. В стартовой решетке больше ничего не менялось: Стюарт и Икс в первом, Зифферт и Регаццони - во втором ряду, а ошибочно остановленный Петерсон после сбора подписей протеста командой March был возвращен в четвертый ряд. Lotus тоже подписала, что было очень по-дружески.

В субботу вечером Джеки Стюарт, поскольку так желает фирма "Elf", играет роль приятного гида для журналистов, подружившихся на время небольшого круга на автобусе по сильно измененному "зеленому аду Айфеля". Во втором автобусе сидит Франсуа Север. "Сколько человек в автобусе говорят по-английски?", - спрашивает меня Джеки и после "50-процентного" ответа выуживает микрофон. Он распускает перья: "Для говорящих по-шотландски", чем открывает новое, настоящее шоу Джеки Стюарта. На протяжении 22,9 км хитрый континентальный шотландец рассказывает о своих точках торможения и разгона, открывает секреты своей траектории, признается, на какие деревья он ориентируется, какие передачи использует при каком запасе горючего.

Джеки говорил, что в Adenauer Forst (2 передача) не видно масла; что в трех правых поворотах перед Wehrseifen можно выиграть две секунды; он показывает дерево, но которое он держит курс перед непросматриваемым Karussell; он называет вторым по значимости местом трассы комбинацию поворотов на подъеме перед Pflanzgarten. Его описание превращает круг по трассе в захватывающий детектив. Я его записал.

Стюарт показывает то место, где Хилл однажды потерял телекамеру, и связку, в которой у Брэбэма в 1969 году сломался радиусный рычаг. "Посмотрите туда, в лес. Тогда там еще не было отбойников, и вы можете только сказать вместе со мной: "Счастливчик Джек". А здесь Регаццони вчера снес два столба. Можете себе вообразить, где он был бы сейчас, если бы не смонтировали ограждения".

Джеки и сам испугался, когда увидел вынужденную посадку вертолета из-за возгорания ротора. Ему нужно было бы лететь на этом вертолете сегодня. Он не забывал издеваться над шофером автобуса, боровшимся с работавшим рывками сцеплением ("мы не на идеальной траектории, но здесь я и не пользуюсь никогда третьей передачей"), и, когда бедняга на мосте Adenauer откатывается назад, Стюарт охает: "Господи, да Север во втором автобусе нас сейчас обгонит".

Прежде чем выйти, Стюарт говорит сквозь бурные аплодисменты: "У меня к вам только одна просьба: не рассказывайте гонщикам Ferrari ничего из того, что я говорил". Позднее в ресторане у северной шпильки над открытым огнем вращались две свиных туши, а из громкоговорителя звучали сентиментальные мелодии типа "Candlelight Waltz" [прим.: вальс при свечах], так что окончательно становилось ясно: старая эпоха Нюрбургринга прошла. Началась новая эра, причем для Джеки безопасность теперь увеличилась на 400 процентов. "Потому что раньше здесь в этом смысле не было вообще ничего", - вздыхает он.