Читаем История Больших Призов 1971 года и людей их проживших. полностью

На первой тренировке оружие March затупилось: Ронни Петерсону пришлось стать зрителем, так как у него еще не было мотора. Разочарованный Соле-Руа выкупил себя из команды и, согласно новой мужской моде, носил выплату в 10000 фунтов с собой в сумочке. Штомеллен первым остановился в боксах: "Сегодня я охотился на зайцев". Из-под передней подвески извлекли мертвого кролика. В лице Фиттипальди, впервые со времен Риндта, пилот Lotus имел шанс на тренировочную корону. Когда временами Эмерсон показывал даже лучшие времена, чем Стюарт, Мария-Хелена в боксах "нервничала все больше, даже наш малыш начал пихаться". Судя по ощущениям, бразилианка считает, что "он станет скорее футболистом, чем гонщиком". Семья Чепмен собралась в боксах полностью, даже дети получили белые таблички с именами, а на груди самого Чепмена красовались слова "The Boss man". Похоже, дома он тоже главный.

Зифферт два раза останавливался на трассе из-за дефекта зажигания, но еще хуже пришлось Иксу, у которого сначала сломалась коробка передач, а потом мотор. К этому нужно добавить увеличившиеся проблемы с шинами. "Уже через короткое время - я имею в виду три круга - вибрации становятся настолько сильными, что мы не можем перенести мощность нашего мотора на дорогу", - жаловался Икс и его взгляд становился все меланхоличней. "Может, у Стюарта и меньше лошадиных сил, чем у нас, зато у него нет таких проблем с управляемостью".

В пятницу утром техникам Firestone, ответственным за Регаццони попалась неправильная шина: по ошибке они установили слева сзади старую B-26. Но в шинной рулетке выигрыш может выпасть на любой номер. С необычным шинным комплектом Клей проехал лучший круг дня: 1:18,1. Но об этом он узнал лишь за обедом. Стюарту позднее удалось достичь этой планки, но не превысить ее. Таким образом Регаццони добыл свой второй после Мехико-сити поул. И там и тут он был новичком, на обе трассы он выехал в первый раз. Регаццони сделал 77 кругов по трассе, Стюарт 97, а Зифферт только 52.

Зато Зеппи вдохнул в дни глубочайшей депрессии новое мужество в команду BRM. Женщины в боксах аплодировали своими кожаными сандалиями, когда в самой последней фазе тренировки Зеппи удались два быстрых круга: сначала 1:18,8, потом 1:18,2. Это число поставило его рядом с Регаццони и Стюартом. "Наконец-то, это длилось просто вечность", - с влажными глазами Зифферт вспоминал, когда он последний раз стоял в первом стартовом ряду: "В 1968 году, в Канаде или в Мексике?". Это было в Мексике.

Вокруг Стюарта сомкнулись швейцарские клещи - Регаццони и Зифферт: эпохальное событие для страны без своей гоночной трассы. "Просто швейцарцы разбалованы", - смеется Зифферт, - "ведь Стюарт - тоже один из нас". Если смотреть с этой точки зрения то и показавший четвертое время Фиттипальди швейцарец. Он живет около Лозанны.

"Ferrari не так быстры, как я думал", - заметил в боксах Brabham ненадолго прилетевший из Австралии Джек Брэбэм. Этот человек без единого шрама перешел из порохового дыма 126 Гран-при в частную и деловую жизнь. "Тим Шенкен развивается неплохо", - похвалил "Блэк Джек" своего молодого соотечественника, который жалеет об уходе Джека. "Было бы здорово ездить с Брэбэмом в одной команде, хотя и Грэм Хилл многому меня учит".

Тим Шенкен уже получил неопределенное обещание быть произведенным в 1972 году в пилоты номер 1, если в 1971 году он сможет доказать, что быстрее первого номера команды. Он был им и в Сильверстоуне: Шенкен квалифицировался в третий стартовый ряд, а измученный двумя поломками мотора Хилл только в седьмой. Станет ли в 1971 году еще один новичок после Петерсона, Фиттипальди и Севера исполнителем главных ролей - хотя этот год и затмила звезда Джеки Стюарта?

Тим Шенкен: Еще один молодой лев

Перейти на страницу:

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное